Утром мне было лучше. Сейчас я не хочу есть и сижу на кухне
в тупом ступоре, глядя на картину неизвестного художника, которую я купила
когда‑то, до всего этого, в Париже под мостом. На ней обнаженная женщина спиной
к зрителю сидит на постели, а мужчина на заднем плане лишь угадывается. Его
силуэт будто размыт, ее лица не видно, но от картины идет безумная энергия
любви, аж трещит все вокруг. Сейчас трещит все во мне. У меня закладывает уши,
голова становится ватной, а там внизу живота вместо бабочек летает черный
ворон. Я достаю из холодильника вино, сил встать и взять бокал нет. Хочется
заплакать, но слезы застряли в пробке по дороге к глазам и сидят там где‑то
невыплаканные.
Я хочу снова пойти в китайский ресторан. Наш любимый. И
может быть, мы опять там посидим вместе так же чудесно, как вчера. Я понимаю,
что надеяться на такое было бы странно, и вряд ли все повторится. Но меня тянет
туда и тянет, как сильнейшим в мире магнитом.
Я все‑таки встаю и беру бокал. На нем остался отпечаток моей
помады, я плохо помыла его в пятницу вечером. Надо было засунуть в
посудомоечную машину. Она бы отмыла. Она все отмывает. Я стерла салфеткой
остатки помады и налила вино. В морозилке лежал белый виноград. Я оторвала
несколько ягод и бросила в бокал. Они красиво распределились по фужеру, начав
охлаждать напиток. Зазвонил мобильный. В трубке весело верещал Ритин голос:
– Вера, мы решили ехать к морю.
– Вы же только что оттуда, – я схватилась за Ритин
звонок, как за спасательный круг. Черный ворон начал потихоньку исчезать из
моего живота.
– Тут предложили ехать за сущие копейки в Болгарию. На
три недели. Вер, это вилла, представляешь? Чудно! Люди ее давно забронировали,
но не смогли получить визу. Сама знаешь, сейчас все с ними стало сложно. А у
нас пока наша не закнчилась. Теперь нам предлагает знакомая из турагентства
туда поехать чуть ли не бесплатно. Поехали с нами, – неожиданно в конце
позвала меня с собой Рита.
– Ой, что ты! Меня в банке в отпуск вообще не отпускают
уже года три, – действительно, все это время я спасалась только
праздниками, которые наше государство щедро объявляло выходными днями или
поездками в командировки, во время которых, кроме сидения на выставке, можно
было еще и прогуляться.
– Я помню, помню. Так жить нельзя, Верочка. Отсюда все
твои депрессии и фобии. Как тебя там только со всем этим чудным набором муж
терпит? – Рита периодически выступала Чипом и Дейлом в одном лице, спеша
мне на помощь, когда уже оставалось только лезть на стенку или прыгать с
балкона моего семнадцатого этажа. В такие моменты она заставляла меня ехать к
ней за город. Бывало, мне хватало одного дня, чтобы два ее мальчика,
беспрерывно бегая вокруг нас с безумными криками, ставили мозги на место.