– Когда он рядом со мной, все в порядке. Ему не много‑то
и терпеть приходится, – сказала я чистую правду, – да и у Сережи,
знаешь, работа – один большой кусок дерьма, – я усмехнулась, – у него
своих депрессий хватает. Фобий, правда, вроде нет.
– Короче, одна или с ним, вырывайся. Пусть даже всего
на несколько дней, – Рита «замяукала», – Верочка, я там сдохну с
мальчишками и мамой. Приезжай. И тебе хорошо, и мне. Вера, отпечатай у себя в
голове: это вилла на берегу моря!
– Курица не птица, Болгария не заграница, –
вспомнилось мне ни к селу, ни к городу.
– Птица, птица. Во всех диетах написано: курица –
птица.
– Хорошо, Рит, я подумаю.
Мы попрощались, я выпила вина и съела одну из к тому времени
оттаявших виноградин. Ну как я смогу поехать с Ритой? Во‑первых, сейчас в
отпуск не отпустят. Во‑вторых, мужа я тут в Москве одного не оставлю. Он без
отпуска, и я без отпуска. Как жена декабриста – все тяготы на двоих. Эх, только
депрессуха моя на меня одну.
Вечером в ресторане, как и вчера, практически никого не
было. Но мой столик в темном дальнем углу оказался, как на зло, занят.
– Вы бы нам позвонили, мы оставили бы за вами ваше
место, – извинялся официант
– Ничего, ничего, я спонтанно решила сегодня к вам
зайти поужинать. Готовить невмоготу, – я посмотрела вокруг. Мест свободных
было полно. За большой колонной стоял столик на двоих. Он находился близко к
центру, но зато за колонной совсем его не заметно, – я сяду вот
туда, – показала я на выбранное место.
Из‑за колонны зала видно не было. Только пара столиков с
моей стороны. Но вряд ли он сегодня придет. Мне смотреть, явно, будет не на
кого. Я выбрала еду, а пить решила водку. У них тут замечательная мягкая,
японская водка. В Москве везде так: смешение кухонь разных народов, напитков,
самих народов. Даже в самом хорошем ресторане владельцы допускают вольности. В Европе
разве ж такое увидишь – под одной крышей и тебе японская, и тебе китайская, и
тебе итальянская, и тебе русская кухни.
Мне принесли грелку, водку и воду. Я вздохнула, закрыла
глаза и выпила первую рюмку. Туда вниз живота к бабочкам и ворону потек живительный
спирт. М‑да, секс, конечно, действует куда лучше. Бабочки начинают приятно
порхать, разлетаясь по всему телу, мягкими крыльями касаются там внутри всех
моих органов, по телу пробегает сладостная дрожь. Ворон удаляется гордо в
неизвестном направлении. Водка действует более прямолинейно: все на месте, и
бабки и ворон, но они уже пьяненькие, много им не надо. И вроде первые не
летают по телу, но вроде и второй сидит не двигаясь, не вызывая неприятных
ощущений типа подступающих слез и заложенных ушей.