“Пустовойта, два, квартира сто девять”.
Как он узнал мой адрес?
С моей головы исчезают наушники, а перед глазами появляется
встревоженное лицо Артура. Пару минут назад кипел от гнева. Что же
он прочёл на моём лице, что так испугался? И сколько я так уже
сижу?
— Ян, ты чего? Плохо, что ли? — он зачем-то прикладывает руку ко
лбу, будто проверяет температуру, а я никак не могу набраться сил
произнести хоть слово.
Дыхание сбилось, руки дрожат, в голове роятся неприятные
мысли.
— Сиди, в себя приходи, сейчас воды принесу. Да не переживай
так, повтор новостей запустится. Полчаса прийти в себя и всё мне
рассказать у тебя есть.
Подхватив мою кружку, Артур выходит из комнаты, а я тянусь к
пропитанному ядом телефону. Снова пробегаюсь глазами по
сообщениям.
Нет. Это не может быть мой муж. Олег бы не стал предупреждать, а
сразу бы заявился, напугав ещё больше.
Но кто же тогда мой сталкер?
Июнь ворвался в город небывалой жарой. Солнце беспощадно плавило
асфальт, высасывало из молодой сочной зелени влагу, показывая
жухлой листвой крошечный тизер осени. Даже надоедливые воробьи
попрятались в тени и уже оттуда лениво выясняли свои отношения.
Липы и акации соревновались за внимание пчёл, источая
головокружительно-сладкие ароматы. Капелька испарины стекала по
бутылке ледяного лимонада, который никак не спасал. После душной и
жаркой улицы зайти в прохладный подъезд оказалось таким нереальным
удовольствием, что я даже остановилась ненадолго выдохнуть, хотя до
этого из последних сил неслась домой, чтобы скорее оказаться в
душе. Наконец стряхнуть неприятно влажное платье и смыть с себя
этот долгий день.
— Олеж, я дома! — кричу в глубину квартиры, вваливаясь в тёмный
коридор с ворохом пакетов.
Олег не выходит, приходится аккуратно, стараясь не помять
помидоры и клубнику, поставить все покупки на пол.
Ещё одна пытка — нагнуться, чтобы расстегнуть босоножки. Точнее
нагнуться ещё можно, а вот встать — уже целый квест. Сразу
чувствуешь все свои тридцать лет. Коленки хрустят, в пояснице
что-то тянет, перед глазами пляшет хоровод из ярких звёздочек.
Когда этот туман рассеивается, наконец замечаю мужа. Он стоит очень
хмурый, сложив руки на груди, закрывшись от всего мира. Хочется
вернуть на его лицо улыбку, подхожу поцеловать, но он почему-то
отшатывается.