Ойди устало протёр глаза и поднялся с кресла. Пересек комнату по диагонали, достал из серванта трубку и с удовольствием её раскурил. Видимо, дела совсем плохи.
– В предписании всё изложено вполне доходчиво, – начал он тихо и так спокойно, будто говорил о погоде. – Завтра вы отправляетесь в центр подготовки кадетов. Группа из пятнадцати представителей различных рас уже ждёт вас по указанным координатам. Они имеют разную степень подготовки, и некоторые в боевых искусствах превосходят даже Савелию, но у всех них есть одна общая проблема – никто из этих новичков даже близко не представляет, в чём, по сути, заключается наша работа. Каждый из них жил исключительно в своём мире и никогда не видел ничего другого. За те два месяца, что отведены на их обучение, вы должны адаптировать кадетов к реалиям. Я не знаю, как вы будете это делать. Протащите их по спирали миров, сводите в зоопарк к низшим или просто берите с собой на задания – делайте всё, что сочтёте нужным, но через два месяца они должны принять тану. Принять и выжить.
Я машинально сжала в кулак правую руку, покрутила кистью. Конечно, моя тана была на месте. Выжженное на запястье клеймо в виде стилизованного арбалета – на первый взгляд метка бойца выглядела именно так. Но если присмотреться… Это был вовсе не арбалет, а перекрестье меча и лука. И ставилась она не обычным раскалённым железом – она ставилась заговорённым обсидианом. Пережить принятие таны было сложно. После трёх лет подготовки я, получив метку, провалялась в бреду почти сутки. Моё тело сопротивлялось и не хотело принимать новую суть. В этом весь смысл инициации – либо тело и дух принимают тану, либо тана их выжигает. И для полной ассимиляции с новой сущностью недостаточно просто иметь тренированные мускулы – для этого нужно иметь остро-заточенный, тренированный ум. Готовность подчиняться командам, готовность принимать сложные решения, готовность забрать чужую жизнь или отдать свою.
На руке Влада тоже была тана, но иная по своей сути. Круг с вписанным в него треугольником – метка Проводника. Помнится, Тали рассказывала, что воспоминания Влада об инициации настолько тяжелы, что его мозг блокирует их полностью и даже нимфа, едва коснувшись этого участка его памяти, испытала такую боль, словно на неё вылили ведро кипятка.