Я слушал их, вспоминал себя прежнего, совмещал с собой новым и
понимал, что мне здорово! Потому что я знаю, каково это – стать
навсегда взрослым, проходить мимо школы, как мимо детского
велосипеда, который стал навсегда мал. Да, я падал с него и сбивал
колени, но зато как самозабвенно на нем гонялось! Можно и сейчас
прокатиться, но это уже не твой размер – примерно, как приехать на
вечер встречи выпускников и понять, что все ушло – и хорошее, и
отвратительное. И хорошего было больше. Только ощущение, что вся
жизнь впереди, перевешивает все плохое.
А теперь вот она, улучшенная версия меня, которая может сделать
так, что и самому будет интересно учиться, и друзьям. В конце
концов, в классе организация коллектива такая же, как в нашей
группе, которая лишь ненамного меньше. Мотивировать, направить – и,
возможно, одноклассники вырастут не запойными водилами и ППСниками,
а… да пусть теми же водилами и ментами, но — полноценными
людьми.
В конце концов, в нашем классе, кроме Синцова, нет конченых. А
новеньких отморозков из класса «А» совместными усилиями можно
поставить на место.
В нашем подъезде головокружительно пахло жареным мясом, у меня
аж живот заурчал. Откликаясь, закурлыкали кишки Бори, он приложил
руки к пупку.
— Стрельцовы жрут, — прокомментировала Наташка и шумно сглотнула
слюну.
Мы поднялись на свой второй этаж, и аромат усилился. А когда я
распахнул нашу коричневую дерматиновую дверь с наклейками Барби и
ниндзя-черепах, где появились три новенькие с Рокстеди, Шреддером и
Кренком, то меня чуть не снесло этим ароматом. Пахло у нас в
квартире!
Из кухни выглянула мама, сделав виноватое лицо, и закрыла дверь,
но я успел заметить сидящего на табурете отца. Пока решал, говорить
Наташке, что он там, или нет, она скинула босоножки и протопала к
себе, крикнув:
— Ма, ты набрала воды?
— Конечно, — отозвалась мама. – Еще не отключили, иди, прими
душ, я проконтролирую, если давление упадет, и выключу колонку.
Наташка сразу же скользнула в ванную, зажурчала вода. Боря пошел
переодеваться, а я направился в кухню и обнаружил три букета из
хризантем.
— Привет, — сказал отец, — это вам, чтобы не с астрами
позориться.
— Спасибо, — кивнул я, посмотрел на маму, на отца.
Оба выглядели спокойными. Вроде мама не плакала.
— Наташа еще злится? – спросил отец.