Лена нервно сглотнула, чувствуя, как в жилах воспламеняется кровь.
Как ее штормит от адреналина, гуляющего по венам запредельными дозами.
И как сама она теряет последние капли здравомыслия.
«Кому им? Я, вообще-то, впервые обнажаюсь перед мужиком! И неважно, что на публике всегда утверждаю обратное! Факт остается фактом!»
Каким-то невероятным образом состояние Макарова передалось и ей.
Сознание девушки помутилось. Стыд и страх отошли на задний план.
Она взбесилась. Страшно взбесилась.
«Сволочь! Ненавижу! На Танины Марианские впадины любуйся, гад!»
И в то же время Лене безумно захотелось подчиниться.
Взять и показать ему себя во всей красе.
Чтобы знал, от чего отказался!
Чтобы пожалел, что однажды предпочел ей другую!
Сжираемая ревностью, сотрясаемая праведным гневом, Белова окатила Виктора Эдуардовича испепеляющим взглядом. Злым и обиженным.
Однако, невзирая на это, окончательное решение она уже приняла.
Неправильное. Постыдное. Но неизбежное. Глубоко вздохнув пару раз для храбрости, Лена гордо расправила плечи и с нарочитой медлительностью завела руки за спину. Ее тяжелая упругая грудь, получив свободу, соблазнительно колыхнулась, мгновенно притягивая к себе его жадный взор.
Тот казался острее битого стекла. Горячее расплавленной лавы.
Дыхание преподавателя сбилось. Сделалось частым и рваным.
И без того расширенные зрачки теперь практически вытеснили радужку.
Каменея от жуткого стеснения, Белова машинально увлажнила пересохшие губы.
— Ну как? — поинтересовалась она с напускной холодностью. — Нравится? Не ослепли еще от моей красоты?
Макаров дернулся, точно от приличного удара в челюсть.
Удостоил ее еще одним долгим взглядом (под которым соски девушки предательски сжались в тугие острые горошины), развернулся к ней спиной и нетвердой походкой направился к двери, явно намереваясь покинуть ванную комнату. Однако остановился в последний момент. Надрывно дыша, он широко расставил руки, опершись о дверной косяк, и обреченно склонил голову. Со стороны казалось, будто мужчина ведет какую-то внутреннюю, известную лишь одному ему борьбу. Тем удивительнее было услышать в полнейшей тишине его приглушенный утробный рык:
— Капец тебе… стерва малолетняя!
Внезапно развернувшись, преподаватель угрожающе двинулся в ее сторону.
Как только приблизился вплотную, без предупреждения дернул девушку на себя.