Как только закончится вьюга, я уйду.
Как только кончится вьюга…
2
Снег перестал валить ночью, к утру
ветер окончательно стих и прояснилось небо. Я позавтракал,
поблагодарил Марту за заботу, собрал вещи и вышел на улицу.
Насупленная девчонка не сказала на прощанье ни слова. То ли
обиделась за вчерашний отказ, то ли просто не верила, что у
меня хватит решимости пробраться через заснеженный
лес.
И
напрасно — я был настроен серьезней некуда, и щипавший ноздри
морозный воздух меня смутить не мог. Смутил меня снег. Его
навалило по пояс, и был он весьма и весьма рыхлым. Я кое-как
продрался через сугробы к поляне с уснувшим до весны дубом,
чья грубая кора казалась морщинистой кожей, а сучковатые ветви
наводили на мысли о жутких щупальцах. Там постоял немного, да
и двинулся в обратный путь.
Святые небеса! Сейчас не помогут даже
снегоступы! Нечего и думать о вылазке, пока ветер не наметет
прочный наст, а зверье не проложит в лесу свои
тропки.
Пока вернулся, взмок. Да еще начался
кашель; всякий раз в груди словно взрывалась ручная бомба. Из
носа текло, голову ломило, и оставалось лишь надеяться, что
дело в банальной простуде, а вовсе не в
холодянке, какую бы дрянь эта напасть собой ни
представляла…
Марта столь поразилась моему скорому
возвращению, что даже позабыла об игре в молчанку.
—
Так быстро? — округлила она в непритворном удивлении
глаза.
—
Как видишь, — не слишком вежливо проворчал я и расстегнул
оружейный ремень.
—
Не уйдешь сегодня?
—
Нет, — покачал я головой после недолгих раздумий, — не
уйду.
Знахарка тут же вручила мне широкую
деревянную лопату и потребовала:
—
Тогда отрабатывай постой, колдун.
Чувствовал я себя, откровенно говоря,
погано, но не ударил в грязь лицом и отправился на улицу
расчищать тропинки к дровяному сараю и пристройке с живностью.
Провозился до полудня и вернулся, от усталости едва
переставляя ноги.
Фрейлейн Марта уже накрывала на стол,
но прислушалась к моему кашлю и принялась отмерять в
заварочный чайник какие-то травки.
—
Будто дите малое, — ворчала она себе под нос, заливая сбор
кипятком. — Нет бы поберечься…
Я
предпочел сделать вид, будто ничего не расслышал. Не чувствуя
вкуса, выхлебал суп и сжевал жесткий кусок вареной солонины,
потом мелкими глотками выпил травяной настой и улегся на
тюфяк. Меня начало лихорадить, прошиб горячий пот.