И
тогда на меня снизошло спокойствие. Я прижался спиной к
сосновому стволу, потянул из ножен шпагу, но передумал и
обнажил кинжал. Срезал с ближайшего куста ветвь, наскоро
накидал острием на коре простенькую магическую формулу,
оскалился.
В
подлеске замелькали белые тени, словно мои преследователи
были не животными из плоти и крови, а призрачными созданиями,
обретавшими материальность лишь в преддверии
Йоля. Глупые суеверия, но я искренне
порадовался, что самая длинная ночь в году наступит не
сегодня, а лишь через седмицу. Явись сюда господин этой
своры, мне пришлось бы лихо, а так я размашистым движением
волшебной палочки зачерпнул эфир и, крутанув кистью, разогрел
его до немыслимых температур. И тут же подкинул в воздух над
головой ослепительный огненный шар!
Тьма рассеялась, тени отступили, липкую
тишину разорвал петушиный крик. Я обернулся и не поверил
собственным глазам: окружавший дом знахарки частокол высился
буквально в двух шагах от меня. Вот и не верь после этого
рассказам о проделках лесовика и заблудившихся в трех соснах
кметах…
Левую кисть неприятно заломило, я
развеял огненный шар и спешно юркнул за ограду. Больше в тот
год я в лес не ходил.
Глава 3
1
На
Йоль знахарка взялась испечь сладкий пирог.
Встав еще до рассвета, она замесила тесто и выложила в миску
мороженые ягоды, затем принялась наводить порядок, мыть пол и
вытирать пыль. Я, по заведенной привычке, сел у окна с
«Некоторыми аспектами ментального воздействия и долгосрочного
управления разумом», но занятие отыскалось и для
меня.
—
Принеси бадью, — попросила Марта.
Я
накинул куртку и вышел на улицу, где под навесом дожидалась
своего часа перевернутая кверху дном лохань. Втащил ее в дом,
установил у печи и принялся таскать со двора снег. Часть
высыпал в бадью, часть поставил греться в котле.
—
Почистишь двор? — предложила знахарка некоторое время спустя,
смущенно теребя поясок платья.
Выходить на мороз не хотелось; с
превеликим удовольствием я отделался бы обещанием не
подглядывать и остался сидеть с книгой, но все же не стал
вгонять хозяйку в краску. С обреченным вздохом взял лопату и
отправился во двор, где вдоль частокола уже высились немалых
размеров сугробы.
Подумать только! Лиценциат тайных
искусств и магистр Вселенской комиссии по этике чистит двор,
будто последний