В
здравом уме и твердой памяти мне бы и в голову не пришло
остаться жить в этой глухомани. Нонсенс! И значит, либо
сеньор вон Черен начинает понемногу сходить с ума, либо он
больше не хозяин своим чувствам и желаниям. И в том, и в ином
случае следовало поскорее уносить отсюда ноги. Пусть перевалы
и откроются только к концу месяца, но медлить не стоит, если
только не желаю однажды проснуться, позабыв, что вообще
собирался куда-то уходить.
Подпоясавшись оружейным ремнем, я
заткнул за него волшебный жезл, а вторую заготовку, которая
все это время вымачивалась в льняном масле и выжимке из корня
мандрагоры, завернул в лоскут и убрал в подсумок. Поискал
глазами сочинение о ментальном доминировании, и тут на печи
заворочалась Марта.
—
Филипп? — окликнула она меня. — Куда ты?
—
Ухожу, — спокойно ответил я. — Рекомендательное письмо для
поступления в университет оставлю у хозяина постоялого
двора.
—
Письмо?! Ты не можешь просто взять и бросить меня! Мне еще
столько всего надо узнать!
Меньше всего мне хотелось выяснять
отношения, но я не поддался порыву, не хлопнул дверью и
заявил со всей возможной в этой ситуации
твердостью:
—
Тебе надо поступить на факультет тайных искусств и получить
лицензию.
Марта тоненько рассмеялась, усилием
воли подавила истерику и выкрикнула:
—
Я не могу никуда отсюда уйти! Лес не отпустит! Это мой дом,
пойми же ты! Без него я ничто!
—
Бред! — отмахнулся я и поднял с пола снегоступы.
Девчонка обожгла меня злым взглядом
льдистых глаз, поколебалась немного, будто собиралась с
духом, и выпалила:
—
Я — подкидыш!
—
И что с того? Не важно, сирота ты или нет. Если не сможешь
заплатить за обучение, тебе выделят стипендию.
—
Ты не понял, дубина ты эдакая! — в сердцах выкрикнула Марта.
— Я подкидыш! Мой отец человек, а мать — из древних
альвов!
Мне приходилось и прежде слышать о
бытовавших среди неграмотных кметов северных земель
суевериях, будто бы прежние до сих пор встречаются людям в
лесах и столь прекрасны на вид, что всякий увидевший их
влюбляется с первого взгляда. По легендам, человеческая
женщина не могла выносить ребенка альва, а вот
обратное иной раз случалось, и тогда полукровку подкидывали
на порог человеческого жилья.
—
Ведунья воспитала меня как собственную дочь, — глухим голосом
произнесла Марта, — но в прошлом году она умерла, и я
осталась совсем одна в мире людей. Ты единственный, кто знает
правду, ты помог мне и многому научил, но я должна овладеть
своим даром!