Женщина подлетела ко мне с поразительной для ее комплекции
скоростью и, ловко ухватив на локоть, практически дотащила мое
несопротивляющееся тело до лавки, усадив.
- Садись, моя хорошая, садись! Устала, поди. Сейчас я тебя
накормлю. Что хочешь? Хлебушка со сметанкой хочешь? Свеженькая
сметанка-то, как ты любишь! А вот хлебушек-то позавчерашний. Ну,
ничего… Или блинчики будешь? С медком липовым? И смородиновый лист
тебе заварю с мятой! Всю хворь, как рукой снимет, и силы враз
прибавится!
Мне стало неловко. Снова.
Незнакомая мне, но не Софьюшке, женщина, так суетилась, что
захотелось тоже усадить ее на лавку, рядом с собой. Лишний вес,
нагрузки, стресс, да и жарко на кухне от натопленной печи. Не
удивлюсь, если давление у тетки уже запредельное! Так и до инсульта
недалеко!
- Может, помочь вам чем?
Женщина замерла на месте и посмотрела на меня так, словно
впервые видела. И что я такого сказала-то?
- Нет, нет, деточка! Сиди спокойно, я уж тут сама управлюсь! –
Повариха засуетилась около своего рабочего стола, продолжая
говорить без остановки. – Надо же, удумала чего! Вам! Это мне-то!
Вам! Да меня с детства иначе, как Симкой, не кликали! А тут нате!
Вам…
А я себя обругала. Надо внимательнее быть. Иначе слухов да
пересудов будет выше крыши, а оно мне точно не надо. Память
Софьюшки откликалась по-прежнему не очень охотно, но уже же куда
лучше, чем раньше. Да и одуряющей головной боли при этом не
возникало, что радовало безмерно. Поэтому, приложив немного усилий,
я действительно вспомнила – добрую женщину и правда звали Симой.
Служила она кухаркой, что изначально было очевидным. И к Софьюшке
относилась, если не как к родной дочери, то как к несмышленому
ребенку, которого всячески надо оберегать и направлять.
Я слегка поморщилась, стараясь, чтобы Сима не увидела. Меня
такое отношение бы покоробило, но прежней хозяйке тела нравилось.
Впрочем, оно и неудивительно – выросшая без матери, Софьюшка
впитывала любую ласку, стараясь отплатить сторицей.
Через несколько минут передо мной уже стояла тарелка с
потрясающими блинчиками, блюдце с медом, чашка с той самой
сметаной, которую так хвалила Сима, и большая кружка с травяным
отваром. Надо признать – пахло одурительно. Я обожала чай со
смородиновыми листьями, но в городе их достать было нелегко. А тут
и мята, и немного меда, и еще что-то… Отвар пах летом и солнцем, а
еще уютом и счастьем. Я втянула носом запах, прикрыв глаза. Какая
уж тут еда…