— Чепуха, — Торнтон пожал плечами. —
Судя по всем осмотрам, парень достаточно вынослив.
— Если за какой-то год питомец смог
набрать столько бонусов, сколько другие набирают в течение
нескольких лет, он вполне сможет за шесть недель добиться статуса,
на который обычно уходит три-четыре месяца, — строго ответил
Лонгвуд. — Не волнуйтесь, Дэн. Эксперимент есть эксперимент, и у
нас нет оснований делать субъекту какие-либо поблажки. К тому же вы
всегда можете лично проконтролировать физическое состояние питомца.
А теперь за работу, коллеги. И успехов.
***
После доставки в Службу
адаптации все пошло примерно так, как и ожидал Роберт. Стандартная
санитарная обработка, тщательный медицинский осмотр, ярко-желтая
пижама питомца, проходящего апгрейд, аскетичная комната общежития,
четкий распорядок дня и обязательные молитвы. В ходе первичного
собеседования Роберт не забыл сообщить, что мечтает работать в
больнице и тем самым служить обществу, с готовностью согласился
пройти соответствующий тест, а по окончании его заслужил имя
«хорошего мальчика».
Первая встреча с назначенным
куратором прошла у Роберта на следующий день незадолго до полудня.
Этим куратором оказался Ларри, и Роберт с облегчением подумал, что
это значительно упрощает ситуацию. Во всяком случае, Ларри не
требовалось ничего объяснять, он и так должен был знать все — ну, а
если и не все, то многое. Роберт лишь задумался, сообщил ли Джо
другу о том, что наворотил, а если сообщил, то в какой форме.
Как и в прошлый визит Роберта в
Службу адаптации Ларри был мягок, внимателен и полон сочувствия. Во
время первого же занятия он сообщил Роберту, что от души сострадает
его потере и знает, сколько стараний тот приложил, ухаживая за
опекуном. На какой-то миг Роберт даже поверил, что Ларри и правда
испытывает все те чувства, о которых говорит, и даже понимает,
какую боль причинила Роберту смерть Бена. В общем, Ларри повторял
все те слова, что Роберт уже слышал от психологов онкологического
центра, только в его тоне и взгляде было больше сопереживания.
А еще через три часа у Роберта
начался апгрейд. Стоя перед руководителем, Роберт терпеливо слушал
его бесконечный монолог, пытаясь вспомнить, где он видел этого
человека, и понять, почему тот разговаривает с ним таким
снисходительным тоном. В онкологическом центре Роберт ни разу не
сталкивался с подобным отношением. Лечащий врач Бена требовал
аккуратности и точности в выполнении распоряжений, но разговаривал
с ним как с нормальным взрослым человеком, а не с безмозглым
недоумком. Роберт лихорадочно рылся в памяти, но так и не смог
вспомнить, где видел профессора Брука. В больнице? На аукционе? В
гостях у Данкана? Любой из этих вариантов мог оказаться правдой, но
ни один не объяснял, откуда Брук так много знает о нем. Конечно,
эта информация была основательно искажена, но все же это были
знания, и объяснить их стараниями Службы адаптации было не так-то
просто. Роберт чувствовал, что в рассуждениях профессора было нечто
личное. Как художник Роберт давно заметил, что может неплохо
улавливать настроение людей, как бы хорошо они собой не владели, и
даже как-то получил совет знакомого психолога пройти специальный
тренинг, чтобы снизить уровень эмпатии, в противном же случае, как
уверял приятель, это могло дурно закончиться. Умение чувствовать
окружающих Роберт проблемой не считал и от тренинга отказался, зато
сейчас с изумлением понял, что после общения с Беном, с психологами
Службы адаптации и онкологического центра его способности стали
только глубже. Ошибиться было невозможно — профессор Брук его знал,
а это означало одно: этот человек также был попаданцем.