В общем, к войне на Черном море подготовились плохо, хотя я
предупреждал и министров, и императора Николая еще за четырнадцать
месяцев до начала боевых действий…
Когда всех пленных погрузили в трюм, подошел лейтенант Кехтер.
Худощавый и узкоплечий, в отличии от капитана Павла Верещагина,
который казался настоящим былинным богатырем с широченными плечами
и мускулистым торсом.
– Капитан, среди пленных английский журналист. Он просится на
разговор с вами.
Верещагин подмигнул мне:
– Ну что, Андрей Иванович, поговорим с англичанином… Ведите,
лейтенант!
Я заметил на палубе матроса Коваленко с перевязанной рукой.
– Демьян, здорово досталось?
– Ничего, ваше благородие, бывало и хуже. До свадьбы
заживет!
Верещагин отдал команду выдвигаться к Севастополю. Мы вместе
вошли в капитанскую рубку, куда через пять минут ввели
англичанина.
– Меня зовут Джозеф Хантер. Я английский журналист.
– Вы почти идеально разговариваете на русском…– улыбнулся
Верещагин.
– О.. да! Я полиглот, знаю кроме родного, еще четыре языка.
Капитан показал на рундук:
– Присаживайтесь, мистер Хантер.
Англичанин осмотрелся и осторожно присел.
– Господин капитан, мне как журналисту было интересно наблюдать
за сегодняшним морским боем…
– В настоящее время Англия не находится в состоянии войны с
Россией. Как только придем в Севастополь – я отдам вас
представителям британской дипмиссии, и впредь рекомендую не
появляться на османских судах вблизи российских берегов…
– Да, журналист это очень опасная профессия…
– Джозеф, а вы ведь не журналист,– сухо сказал я.
– Позвольте, не совсем вас понимаю…
– Я наблюдал за вами, когда вы поднимались на корабль. Вы
внимательно осматривались, заострив внимания на батарейных пушках.
Любой гражданский журналист после перенесенного боя выглядел бы
потерянным, но вы держались хладнокровно…
– Мне не впервой видеть морские сражения. Я побывал и на
африканских берегах, и в Индии… а вы, похоже, не моряк, хотя на вас
форма морского офицера…
– Я из Третьего отделения и уполномочен задержать вас, как
английского шпиона.
– Вы нарываетесь на международный скандал, господин…
– Господин Никитин.
– Мне плевать на дипломатию, когда моя родина в опасности…– я
нахмурился и пощелкал костяшками на кулаках.
Мистер Хантер слегка побледнел и съежился на рундуке. На палубе
отбили третью полуденную склянку. Капитан Верещагин добродушно
улыбнулся и привстал: