— Долго нам ехать?
— Минут тридцать, — напарник пристёгивается и многозначительно смотрит на меня своими серыми глазами, пока я не делаю тоже самое. — Готова?
— Да.
Крис вжимает педаль газа и машина трогается с места, уносясь из скверного района Финнроуда в его улучшенную версию.
Меня будит проезжающий мимо автомобиль и шум дождя. Видимость при этом почти нулевая, но это меньшая из возможных для нас с Крисом проблема.
— Ты вообще спала сегодня? — голос напарника вторгается в приятное для меня сейчас молчание.
— Пару часов, — я хотела бы соврать ему, но знаю, что Крис тут же меня расколет. Врать напарнику бесполезно — он слишком хорошо меня знает. Может, даже лучше, чем знаю себя я.
Моя честность остаётся не прокомментированной, что не может не радовать. Голова трещит и я не хочу слушать мораль о том, что должна больше отдыхать, поэтому специально выкручиваю громкость музыки. Колонки начинают дрожать под давлением гитарных соло и гнева ударных, способных выбить любые мысли из головы. В плей-листе сплошной рок, от которого Крис сходил с ума, а я никогда не выказывала желания послушать что-то другое. Этот жанр меня вполне устраивает.
Я не смотрю на напарника, но знаю, что прямо сейчас он повторяет текст песни за вокалистом и серьга в его ухе болтается от покачивания головой. Крис был безмятежным и до лёгкости простым, какой я редко могу быть. Видимо, по этой самой причине мы с ним и находимся в одной связке. С другой частью команды я ладила так себе, пускай мы и считали друг друга своей семьёй. Настоящей у многих из нас попросту не было.
Мне не хочется думать об этом, но становится слишком поздно. Призраки прошлого трогают мою душу и стирают улыбку с лица; внимание становится рассеянным и я смотрю на ускользающие из поля зрения дома, что красовались своей вульгарностью и эгоизмом.
Глаза цепляются за рекламные постеры с благотворительными фондами, которые принадлежали людям, изображённым на них. Все они — известные миру личности, хвастающие тем, что пожертвовали не малые деньги в помощь нуждающимся и теперь просили о том же таких, как я. Разница лишь в том, что нам нечем было им помочь. В этой гонке за собственным благополучием и милосердием было место только одному. Никому нет совершенно никакого дела до тех, кому нужна помощь.