— Лесавка! Стой! Иди сюда!
Премислава окликнула Лесаву, едва девушка вышла из покоев князя.
Была Премислава похожа на свою мать — такая же круглолицая, румяная, только волосы цветом как солома, а на лице россыпь веснушек. Глаза серые, с постоянным хитрым прищуром.
— Что, Слава?
— Пойдем, подарки я тебе покажу!
И потащила к себе в терем.
— Посмотри, Лесава, какие подарки мне жених сделал.
Открыла Премислава сундучок и стала хвастаться.
— Гривен шейных две штуки. Глянь, какие красивые.
Смотрит Лесава, в руках вертит. Ну красивые. Были гривны серебряные, талантливым мастером сделанные. С тыльной части шеи круглые, с замочком хитрым, а внизу, около ключиц, расширялись, подобно кокошнику. Выковал их мастер из серебра, красивым орнаментом разукрасил, а в орнамент вплел камни самоцветные, веселенькие такие, пестренькие.
— А кольца височные смотри какие!
— Очень тонкая работа!
Еще бы не тонкая! Одни с мелкой зернью серебряной — и как мастер такие тонкие шарики смог сделать? Другие с ажурной филигранью, да снова с камнями самоцветными — искряком и яшмой. Красота!
— Я уже надела пару, — сказала Премислава и повертела головой, показывая приделанные к кокошнику у висков кольца. — Как тебе?
— Очень красивые, — вежливо сказала Лесава.
— А уж браслетов, бус и перстеньков и не сосчитать! — рассыпая перед девушкой свои сокровища, сказала Премислава.
Смотрела Лесава и вежливо качала головой. Нет, красиво, конечно… Но разве можно сравнить красоту мертвую с красотой живой? Перебирала Лесава тонкими пальчиками темно-фиолетовые бусы из камня жада, а сама видела цветущий касатик, цветок Перунов. Красив камень, но еще красивей лепестки ириса, которые рождаются в золотой чашечке и распахивают вширь свои темно-лиловые крылья. Смотрела Лесава на перстенек с зеленой яшмой, а сама видела залитую солнцем лесную полянку, где в плывущем над травой аромате купались яркие бабочки и хрупкие стрекозки. Нет, не лежала у Лесавы душа к мертвому камню.