Князь Тихомир опирался на плечо своего будущего зятя. Вчера вместе с мазями принесла ему Лесава укрепляющее зелье — не хотел правитель светличей перед подданными своими позориться, хотел стоять твердо, но сил у него было мало. Сердце обливалось у Лесавы кровью — ох не жилец князь Тихомир, ох не жилец! Скоро, скоро придет за ним Род, и вложит князь свою руку в руку бога, который поведет его стылой дорогой за порог родного дома, за ворота, за синие луга, далеко поведет, отсюда не видно!
— Готов ли ты, князь Белогор, принести клятву? — спросил жрец у жениха.
Премислава стояла тихая и только глазами в жениха стреляла да усмехалась краешком рта. И не только в него стреляла. Видела Лесава, что младший княжич нравился Премиславе не меньше жениха, а то и больше.
Буеслав стоял, расправив могучие плечи, и водил прищуренными глазами по толпе, высматривал кого-то. Лесава спряталась за спину Раски, когда княжич повернул голову в ее сторону. Не дай боги с ним снова столкнуться!
— Готов! — глухо, но твердо произнес Белогор, и Лесава, которую полоснула по сердцу горечь, с какой князь это произнес, опустила глаза. Ей самой от рези в горле было даже трудно дышать.
— Говори!
— Клянусь, что не будет у меня иной жены, кроме дочери князя Тихомира, — произнес, как выдохнул, Белогор. — Клянусь, что не возлягу я с другой на ложе брачное.
— Да услышат боги твою клятву! — торжественно произнес жрец.
— Постой, Божеслав, — спохватился князь Тихомир. — Это если наследника жена родит, а еще лучше и не одного.
— Тихомир! — шепотом укорила князя жена, стоящая рядом, но тот лишь отмахнулся от нее.
— Да услышат боги твои слова! — снова повторил жрец и повернулся к Тихомиру.
Тот отпустил плечо своего будущего зятя и гордо выпрямился.
— Клянусь, что отдам дочь мою единственную с вотчиной ее князю Белогору. А после смерти моей пусть станет единственным правителем всех земель светличей и древличей.
Вокруг разлилась тишина. Слушали люди, понимая, что не простой брак сейчас совершается, но решается судьба всех присутствующих, и не только их, но детей и внуков.
— Да услышат боги твои слова! — снова повторил Божеслав.
Вперед выступила Премислава для провозглашения своей клятвы в верности мужу. Произносила она ее с улыбкой и, не отрываясь, глядела в суровое лицо будущего мужа.