–
Господин вольноопределяющийся, ваше благородие! – он чуть не
плачет.
–
Зачем она тебе?
–
Короче нашего ружья, удобнее!
– А
патроны?
–
Так у немцев были.
Ефрейтор считает трофеи общими, ну да, помогал. Роюсь в
карманах, достаю губную гармонику. Он расплывается в улыбке и
уходит, весело пиликая. Как мало человеку надо! У нас занятие более
серьезное – чистка оружия. Аккуратно, без глупого усердия – канал
ствола надо беречь. Вот он сияет – ни царапинки! Внимательно
рассматриваю трофей. Большая труба оптического прицела, он
пятикратный – очень хорошо! Винтовочка явно не серийная: рукоятка
затвора изогнута (на карабине, изъятом у Нетребки, прямая), труба
оптического прицела закреплена слева, дабы не мешать заряжанию, на
ореховом ложе – никелированная табличка. Гербовый щиток с
готической вязью: "Фрайхер Иоганн Фридрих фон Мёльке». Табличку
сковыриваю ножом: не люблю цацек на оружии. Пересчитываю патроны:
42. В магазине карабина, конфискованного у Нетребки, еще пять. Не
густо. Винтовочку нужно пристрелять, чем и занимаюсь в знакомой
лощине. В этот раз пули ложатся точно в круг. Гут!
Вечером прибывает пулеметная рота: к показаниям пленного в
Осовце отнеслись серьезно. Нашей роте перепало два «Максима»: Миша
устанавливает их на флангах. Он немного нервничает, но
распоряжается толково. Выставлено двойное охранение, проверены
«лисьи норы», где солдаты прячутся от артиллерийского огня, ручные
гранаты (здесь зовут их «бомбами»), винтовки и другое снаряжение.
Говоров мне нравится. Толковый командир, в Гражданскую, если
доживет, поведет армию. Белую или красную – это как карта ляжет.
Достаю флягу с остатками спирта. Миша вначале хмурится – вдруг
завтра бой, затем машет рукой: где наша не пропадала! Правильно.
Если что, немцы разбудят.
5.
–
Очнись, солдат! Вставай!
Открываю глаза. Строгое лицо с седыми усами, паутинка морщин
у глубоко посаженных глаз. На околыше фуражки – звездочка, в черных
петлицах – три красных эмалевых прямоугольника. Полковник?
–
Живой?
Киваю и сажусь. Полковник отступает и смотрит испытующе.
–
Как звать?
–
Не помню.
–
Тогда помогай!
Вдвоем катим на пригорок пушку. Она маленькая, эта пушечка, и
легкая, иначе не справиться. «Сорокопятка» – всплывает в памяти.
Наверху полковник снимает лопату со станины.