– Это тебе за дерзкий тон, которым ты говоришь с мамой, – сказал он, – и за твою скверную манеру прятаться за драпировки, и за взгляд, который я только что подметил в твоих глазах, ты, гадкая крыса!
Я привыкла к ругани Джона, и мне никогда не приходило в голову отвечать на бранные слова. Единственной мыслью в таких случаях было: как избежать удара, который неизменно следовал за бранью.
– Что ты делала за драпировкой? – спросил он.
– Я читала.
– Покажи мне книгу.
Я пошла к окну и достала книгу.
– Ты не имеешь права трогать наши книги. Мама говорит, что ты в этом доме живешь из милости, у тебя нет денег, твой отец ничего тебе не оставил. Ты должна просить милостыню, а не жить здесь с благородными детьми, как мы, есть то же, что мы едим, и носить платья, за которые платит наша мама. А теперь я тебе покажу, как рыться в моих книгах, потому что это мои книги, они принадлежат мне, весь дом принадлежит мне или будет мне принадлежать через несколько лет. Ступай и стань у двери, подальше от зеркала и окон.
Я повиновалась, не подозревая сначала его намерения, но, увидев, что он поднял книгу и прицеливается, инстинктивно отскочила в сторону с громким криком – увы, слишком поздно. Книга была брошена, попала в меня, и я упала, ударившись головой о дверь. Я почувствовала сильную боль, из раны потекла кровь, мной овладело чувство возмущения.
– Злой, жестокий мальчишка! – крикнула я. – Ты жесток, как убийца, ты жесток, как торговец невольниками, ты жесток, как римские императоры!
Я читала «Историю Рима» и составила себе собственное мнение о Нероне, Калигуле и прочих исторических фигурах. Мысленно я не раз делала сравнения, в которых никогда раньше не решалась признаться громогласно.
– Что-что? – вскрикнул Джон. – Это она мне говорит? Вы слышали, Элиза и Джорджиана? Я все расскажу маме! Но сперва… Он в бешенстве бросился на меня, схватил за волосы и за плечо, но неожиданно встретил во мне отчаянного противника. Я действительно видела в нем тирана, убийцу. Из раны на голове текла кровь, и я остро почувствовала несправедливость происходящего. Это чувство на минуту превозмогло даже страх, и я встретила нападение с безумным бешенством. Я не помню уже, что я делала, но он не переставал кричать «Крыса! Крыса!» и реветь во всю мочь.
Помощь скоро подоспела к нему: Элиза и Джорджиана побежали за миссис Рид, которая уже торопилась наверх. Она появилась в сопровождении Бесси и своей горничной Эббот. Нас разняли, я слышала восклицания: