Я отчаянно сопротивлялась – это было совершенно новое явление, которое еще более укрепило Бесси и Эббот в их дурном мнении обо мне. Дело в том, что я была вне себя. Я сознавала, что возмущение этой одной минуты навлечет на меня неслыханное наказание, но я дошла до крайней степени отчаяния и, подобно многим мятежным рабам, твердо решила идти напролом.
– Держите ее за руки, она точно дикая кошка. Стыдитесь, стыдитесь, мисс! – повторяла горничная. – Как не стыдно! Поднять руку на молодого хозяина, сына вашей благодетельницы! Вашего господина!
– Господина! Какой он мне господин? Разве я служанка?
– Нет, вы хуже служанки, – возмущенно сказала Бесси. – Потому что вы ничего не делаете, вы не зарабатываете даже своего пропитания. Сядьте здесь, посидите и подумайте хоть немного о своей испорченности.
Они привели меня в комнату, указанную миссис Рид, и усадили на стул. Первым побуждением было сейчас же вскочить с места, но четыре руки держали меня как в тисках.
– Если вы не будете сидеть смирно, вас надо будет привязать к стулу, – сказала Бесси. – Мисс Эббот, одолжите мне свои подвязки, мои она мигом разорвет.
Эббот отвернулась, чтобы снять с себя упомянутую часть своего туалета. Они действительно собирались привязать меня. Это был бы новый, ужасный позор. Мое возбуждение моментально улеглось.
– Не делайте этого, – закричала я, – я буду сидеть спокойно!
В подтверждение своих слов я ухватилась обеими руками за стул.
– Так-то лучше, – сказала Бесси. Убедившись, что я действительно смирилась, она перестала меня держать.
Скрестив руки, обе девушки стояли предо мною с мрачным и недоверчивым видом, как будто сомневаясь в моем здравом рассудке.
– Никогда раньше с ней этого не бывало, – проговорила наконец Бесси, повернувшись к Эббот.
– В ней всегда сидел бес, – последовал ответ. – Я не раз говорила госпоже свое мнение, и она со мной соглашалась. Девочка совершенно испорчена. Я еще не встречала ребенка ее возраста, в котором было бы столько скрытности.
Бесси ничего не ответила на эти слова и обратилась ко мне: