— Напугал? Прости, красавица. Пугать не хотел, — доброжелательно
произнес мужчина, снова поднимая на меня прозрачные серые
глаза.
Закрываясь, я прижала руки к груди, выбираясь из воды.
— Не смотри же!
Он опять опустил глаза.
— Я воды глотнуть заглянул. А тут ты... Затаилась ниже травы,
как кувшинка на глади. Что делала там? — мужчина спрашивал с
интересом. И снова бесстыже пялился!
У него глаза совсем не опускаются что ли?! Напугал, конечно,
хвост барсучий! И желание к истоку испортил! Все
счастливо-беззаботное настроение испарилось, уступив место
настороженной опаске и горячей стыдливой неловкости.
«Опасный или нет? Что сделает?»
— Купалась, — соврала, не успев подумать, что надо бы сказать
про «не его дело».
— Ага, — он явно не поверил. — Не мелко? Или ты... не все
купаешь?
Прозрачные глаза Волка глядели нахально, взгляд то и дело
сползал вниз — на грудь. Отвечать я не собиралась. Торопливо
выбежав из воды, я дернула из мужских рук свое платье.
— Отдай! — заранее оскалилась, боясь, что не отдаст или еще что
похуже.
Не двигаясь с места, мужчина платье придержал, но пальцы все же
разжал, позволил забрать. Глаза его смотрели странно: не сколько
весело, сколько сурово, даже печально... Сквозило в лице что-то
неуловимо знакомое, но разбираться с этим у меня не было времени.
Быстро схватив платье, я со всех ног припустила вон, подгоняемая
страхом и стыдом. Платье надевала на ходу. Бандит, слава Порядку,
меня не преследовал, от чего испуг, резко вспыхнувший в крови, стал
медленно развеиваться. Вслед донеслось бодрое:
— А дыньки все же хороши!
— Дурак! — буркнула на бегу, кляня себя за детскую выходку. Надо
же было такое придумать: источник, желание... так глупо, так
по-детски!
Горели не то, что щеки: я пылала сразу вся по пояс.
Вода в истоке отражала небо и зеленые ветки, безмятежно светясь
то розовым, то зеленым. Дрей любоваться пейзажем не стал — одним
рывком быстрее вскочил на ноги, чтобы проводить заинтересованным
взглядом удаляющуюся «водяную кувшинку».
Зрелая Волчица была совершенно в его вкусе — высокая и
фигуристая, с пышными бедрами и такой же грудью. Еще и бежала
совсем по-женски: соблазнительно виляла задом, сверкала голыми
пятками. Мокрая белая ткань облепляла сочные крепкие ляжки, которые
Дрей успел немного рассмотреть, а растрепанная каштановая коса
качалась из стороны в сторону, как заячий хвост. Чувствуя по
запаху, что женщина свободна, Дрей даже машинально рванул за манкой
целью, но уже в следующий миг остановился, придержал себя.