Услышав свое имя, Дрей обернулся, встретившись глазами с
коренастым черноволосым великородным в тонкой кожаной куртке. На
коричневых рукавах сверкали капельки росы. Дрей тут же понял, что
мужчина только вернулся с охоты.
— Видал такого, — подтвердил, изучая лицо. — А ты — не знаешь ли
Шира?
Тот ухмыльнулся.
— Да чтоб я в свой капкан попал! Дрей!
— Шир! А ты чего такой широкий?
Они были друзьями двадцать лет назад. От вертлявого худого
мальчишки, каким когда-то был Шир, почти ничего не осталось, но
синие глаза и широкая улыбка были почти те же, и принадлежали ему,
старому другу Дрея. Ох, сколько с ним было наверчено!
— Это чтобы ты не выпирал, рожа волчья! — парировал Шир,
приветливо раскрывая объятия. — Откуда? Как? Эк тебя потрепало!
— Медведь пожевал, но выплюнул. Сам как? Как охота?
Они стукнулись плечами. От души похлопав друг друга по спинам, и
быстро переговорив, сговорились встретиться вечером и отметить.
Дальше Дрей продолжал путь уже в приподнятом настроении.
Дом бабушки, накрытый соломенной шапкой, стоял в ряду других.
Пусть земли в лесу полно, селяне выбирали лучшие и самые удобные,
ровные места, а их традиционно немного. С одной стороны — пригорок,
с другой — овраг, да и доступ к воде всем нужен. Так и ставили дома
в обнимку с соседом. Избушка Урсаи выглядела хуже большинства.
Оценивающе оглядев поведенные стены и худую крышу, залихватски
сдвинутую набекрень, Дрей уверенно перешагнул через порог.
— Рада-рада, ух, какой ты большой! Как дверь! Проходи скорее,
волчок, — Урсая слегка растерянно обняла его сухими руками, даже не
обхватив широкоплечего мужчину целиком, пригладила поседевшие
короткие кудри, а затем засуетилась, принявшись стряхивать крошки
со стола. — Сейчас покормлю, сейчас, серуня, только не умирай с
голоду. По каким делам тут?
— Тебя захотел проведать. Да и охота здесь хорошая, говорят, —
дипломатично ответил Дрей, с неудовольствием прислушиваясь к
детскому прозвищу. Ему действительно пришлось пригнуться, чтобы
войти в дверь, а потом он с трудом втиснулся в узкое пространство
между столом и стеной. Говорить бабушке прямо о том, что приехал
забрать, пока поостерегся.
— Да, белок много, — подтвердила бабушка.
— А крупнее есть кто?
— Да много... Ежи вот ходят... — рассеянно ответила она. —
Сейчас.
«Ежи?», — Дрей прищурился, оценивая уровень серьезности в
ответе. Плохо, если она всерьез: значит голова уже тю-тю.