– Что ты хочешь? Крови? Тебе мало? Я знаю все: твоих волчат убили, но и ты много бед натворила людям. Пора остановиться. Леса большие. Ты можешь жить в глуши, и никто тебя не тронет. Хватит мстить! Мы не для того живем на свете.
Волчица стояла неподвижно, как будто вслушиваясь в мои слова. Она втянула носом воздух, повернулась и затрусила в лес. И вся стая последовала за ней.
Ничего не соображая, я зашел в сторожку, подпер дверь и улегся на прежнее место. Собака подошла ко мне, улеглась рядом, преданно положив голову на мою грудь. Я тут же забылся.
***
Сквозь ускользающий сон услышал голоса:
– Да где же? – спрашивал Степан. – Где?
– А я почем знаю? – недовольно отвечал Федор.
Я приоткрыл глаза. Почувствовал, что ужасно замерз. Угли в очаге давно простыли, а эти горе-охотники еще дверь приоткрыли, впуская утренний мороз.
– Да вон, шевелится что-то, – указывал Степан.
– Где шаволится? И точно. Так это же зайчик.
– Ты сдурел? Волки кругом, а тебе зайцы мерещатся.
– Точно тебе говорю – беляк.
– Это что, Марфа нам подарок принесла?
– Ушла она, – сказал я.
Они оба обернулись и посмотрели на меня как на сумасшедшего.
– Мне приснилось, что я ночью выходил и разговаривал с ней.
Охотники переглянулись.
– Но, то ж – приснилось, – безнадёжно махнул рукой Федор. – После того, как мы вчера удирали, да песни их слушали, еще не такое привидится. Пальнуть надо разок.
– Давай собаку выпустим, – предложил Степан.
– А давай тебя – лучше, – передразнил охотник.
Я кое-как поднялся, трясясь от холода, не чувствуя ног, подошел к двери, растолкал охотников и вышел на свежий воздух.
– Барин! – ахнул Степан.
У меня у самого коленки подкосились от страха. Что же я делаю? А если поблизости волки? Вообще, что вчера было? Неужели мы на самом деле завалили медведя, а потом едва ушли от волков? А что мне привиделось ночью? От сердца отлегло, когда Сага выбежала вслед за мной и принялась деловито обнюхивать ближайшие бугорки, заметив зайца, кинулась к нему. Но тот дал такого стрекача, что собака посчитала за разумное оставить бесполезную охоту.
– Ой, барин, а что тебе приснилось? – допытывался Федор, выходя из сторожки, но держа зараженного туляка наизготовку.
– Не помню. Бред какой-то. Словно я вышел и разговаривал…
Тут я заметил в двух шагах от себя в снегу рукоять испанского тесака.