Сочувствия не
было.
Сама такая.
-- Не беглый я, дядя.
Ссыльный, на поселении. Обоих в Кус-Крендель определили; сейчас вот
к уряднику ходили, отметиться...
Женка ты ему, не
женка, -- об этом Друц благоразумно умолчал.
-- Шавит, махоря, --
уверенно определил с верхних нар Тимошка, не способный долго
молчать-обижаться. -- По роже варнацкой вижу: шавит и не подавится.
Как есть беглый. Братцы, вяжи обоих, за поимку денег дадут!
Предложение Тимошки
было встречено общим равнодушием. Да и сам-то он отнюдь не спешил
лезть вниз, вязать "беглых".
Так сказал, для
разговору.
Мутноглазый лосятник
(по всему видать, старший в ватаге) покопался в бороде; выдернул
волос, прикусил желтыми, лошадиными зубами.
-- Спать пора, --
рассудил он. -- К завтрему рано подыматься. А вы...
Он строго посмотрел на
тебя, Княгиня, почему-то именно на тебя, и ты сразу поняла:
мутноглазый знает. И по какой статье срок давили, и что вприкуску
имели, и кто здесь Дама, а кто -- Валет.
Умен оказался;
зорок.
Не чета дураку
Тимошке.
-- А вы вот чего...
Ворожить вздумаете -- стрелю. Крест святой, стрелю. И в сугробе
закопаю; без панихиды. Уразумели?
Ты молча кивнула.
Помнишь, Княгиня? --
тебе тогда даже стало интересно: а не начать ли "ворожить"?! Как
встарь; без оглядки. И пусть мутноглазый посмотрит: как легче
умирать магу в законе, после каторжной отсидки -- от его смешной
пули или от своей родной доли?!
Интерес мелькнул и
угас.
Сны бродили в дыму,
обходя тебя десятой дорогой.
Ты так и спала: без
снов.
* * *
Ушли лосятники
затемно.
Шумно, деловито;
по-быстрому.
Спустя полчаса
поднялся и Друц. Долго кряхтел, хрустел телом; матерился
полушепотом, вставляя чудные ромские слова. Ты слушала, купаясь в
дреме -- да, Рашка, ты слушала, стараясь не позволить себе войти в
смысл незнакомой речи. Слишком дорогая покупка вышла бы; проще у
самого Валета спросить, проще, да не надобно.
Спи.
Есть еще время.
-- Пойду дровишек
расстараюсь...
Хлопнула дверь. С
обидой взвизгнул снег под тяжелыми шагами; минута -- и шаги затихли
в отдалении. Ты знала: такое с Друцем бывает. Найдет предлог,
утащится куда-нибудь и станет в небо смотреть. В темное, светлое,
затянутое тучами или подмигивающее желтым глазом солнца... ему небо
нужно, Дуфуне Друц-Вишневскому. Хоть иногда. Позарез. Такая ему
планида по жизни вышла...