Лица у нарисованных
тушью людей были сварливо-задумчивыми.
Сидя на коленях,
господин полуполковник изволили перехватить пухлую ручку маэстро
Таханаги. Проводили ее влево и вниз; дождались ответного выпада и
перехватили правую. Продолжили. Не прекращая размышлять о главном:
о той причине, которая вынуждала князя Джандиери гнить уже который
месяц в этом канальском Мордвинске.
Небось, весь
мордвинский "фарт" затаился по норам, дышат вполглотки! Самый
распоследний ширмач, чей дешевый талан: глаза отводить да пальцы
удлинять нечувствительно -- и тот, халамидник, пьет горькую по
кабакам, боясь носа высунуть.
Какова причина,
господа, такова и речь, а значит, нечего породистые носы морщить --
наш нос, горбатый нос рода Джандиери из Кахети, вдвое
породистей!
Маэстро Таханаги,
равно как и его столичный коллега, маэстро Сиода, полагали иное. С
их улыбчивой точки зрения, за которой пряталась врожденная,
звериная жестокость, в гимнастическом зале следовало вовсе не
размышлять. В качестве аргументов приводились длинные афоризмы о
природе не-ума, коему отдавалось предпочтение над умом обыденным; а
также многочисленные образы луны на воде и ивы под снегом.
Господин полуполковник
тоже улыбнулись в усы, на миг сверкнув белоснежным оскалом.
Каждому -- свое.
Новомодная борьба с
плохо произносимым названием (все эти обезьяньи "тенти-нагэ" и
"ваки-гатаме" изрядно раздражали господина полуполковника, но он
терпел) стала популярна около трех лет тому назад. Вслед за
благородным боксом по правилам маркиза Квинсберри и фехтованием на
облегченных манхеймских эспадронах. Благодаря тем же британцам в
клетчатых кепи, первыми заключившими мир с воинственной империей
айнов, -- в результате чего одни островитяне избавились от вечной
головной боли на другом конце света, в опасной близости от
собственных колоний, а другие намертво закрепились на
дальневосточном побережьи азийского континента. Даже популярные
брошюры по боевому искусству айнов переводились сперва на
британский, а уж после -- на прочие языки.
Вот и приходилось
читать нижеследующее:
"Ежели один джентльмен
благопристойно стоит у рояля, а другой джентльмен плотного
сложения, предположительно матрос или грузчик, намеревается
оскорбить первого джентльмена действием, а именно ударом правого
кулака в висок, то следует, не теряя спокойного расположения
духа..."