— если тебя
усадили за стол, угощают пищей, а ты, зная, что не сможешь сделать
ответный жест, должен просто-напросто отказаться от еды. Что-то в
этом есть. Сам терпеть не могу быть кому-то обязанным или ходить в
должниках. Наверное, поэтому ни разу в жизни не брал в долг крупных
сумм (рубль или трешка они не в счет) или кредитов.
И наоборот, объект приложения
Толстовской заповеди оказывается осенённым лучами этого самого,
тобой созданного, доброго дела. Как же не полюбить такого? И
самооценку повышает. Вот я какой! Наделал добра, и не кичусь ни
капельки, не кричу на площадях, не рассказываю собеседникам, крепко
ухватив их за пуговицу, чтобы не уклонялись от выслушивания. Просто
люблю его, этого негодяя, которому случайно сделал доброе дело.
Как-то так.
К чему это я? Да к тому, что
собрался совершить один поступок, но приведенный толстовский тезис
мне немного мешал. Следователя Самсонова я не любил и любить не
собирался. Просто я к нему хорошо относился, как к товарищу по
службе, не более того, и надеялся уберечь от неприятности,
случившейся с ним в первой версии моей жизни. А в первой версии
Валерий сел. За взятку. Мерзкая статья, скажу я вам. Якобы взял
пару бутылок коньяка по какому-то плёвому уголовному делу.
Я твёрдо решил поговорить с
Самсоновым. Но поговорить надо было так, чтобы он мне поверил. В
этом и заключалась загвоздка. Казалось бы, нет ничего проще —
предупреди человека, а дальше пусть сам думает. Но дело осложнялось
тем, что я не помнил, когда это произойдёт, а уж кто эти супостаты
— тем более. Почему-то в памяти зацепилось, что дело было незадолго
после переезда в новое здание райотдела. Если выступлю раньше
времени, как он отреагирует? И что я ему скажу? Что есть
оперативная информация о готовящейся подставе? Так Валерий сам
когда-то работал в «уголовке», его на мякине не проведёшь. Начнёт
выдавливать из меня подробности. А сказать—то мне и нечего. Но и
прозевать момент было бы ещё хуже.
День, на который я наметил разговор,
начался с маленькой хохмы. Утренняя оперативка шла полным ходом,
только что закончился селектор, раздавались последние пряники, люли
и ценные указания. Мы с Валерием оказались в числе присутствующих,
будучи участниками отдежурившей оперативной группы, готовившейся с
чистой совестью идти отдыхать.