Красная цена этим книгам по нынешним
временам — копеек пятьдесят-семьдесят. Но торговаться не стану, но
и два рубля платить не буду. Повернувшись, чтобы отойти к соседнему
«прилавку», услышал вопрос:
— А сколько дашь?
— Копеек тридцать, — сообщил я свою
цену, решив, что не возбраняется предложить минимум. В конце
концов, существуют ножницы цен.
— Давай.
А пожалуй, что я угадал. И мелочь
имеется. Вот ведь, повезло мужику. У меня в кармане нашлись две
монетки по двадцать копеек.
— Сдачи не надо, — отмахнулся я,
запихивая трехтомник в авоську, которую таскаю с собой. Небось,
выдаст мне сдачу копейками (в том смысле, что по копейке), так что,
пусть остается ему как «чаевые».
Купив книги, я вроде бы стал на
«барахолке» не мильтоном в гражданке, а своим. Таким же, как все.
Теперь можно еще один прилавок проверить.
На двух ящиках из-под пива,
поставленных друг на друга лежали различные значки, а у
импровизированного прилавка вели разговор двое: продавец — мужчина
в возрасте, в темно-сером плаще и покупатель — старичок лет
семидесяти. До меня донеслось только «... эти перечеканы еще при
царе Алексее делали». О чем это они?
Смерив меня не очень довольным
взглядом — видимо, помешал увлекательному разговору, оба
замолкли.
Я просто осмотрел значки, но ничего
нового для себя не обнаружил. Нет, вру. Сбоку лежит значочек с
«первочекистом». Рельефное изображение товарища Дзержинского
вставлено в щит и меч. Значок, судя по всему шестидесятых годов.
Его в моей коллекции точно нет.
Ах, да, я же не рассказывал. Я же
увлекся собирательством значков, чего в прошлой жизни у меня не
было. А началось все с того, что председатель моего опорного пункта
Александр Яковлевич подарил мне пару значков «Дружинника». Один
наш, знакомый и родной, а второй из Литвы, где слово дружинник
написано латиницей. Ну вот, потом и понеслось. Я стал обладателем
значков, выпущенных к юбилейным датам, мне притащили кокарды
сотрудников милиции прошлых лет — и довоенные, и образца
пятидесятых годов. В общем, тащили то, что было не жалко и что
нельзя прицепить на грудь. Ну, или не положено цеплять. А дядя Петя
сделал вообще царский подарок — отдал мне нагрудный знак сотрудника
МУРа двадцатых годов. Тот самый, с мордой собаки, из-за чего,
якобы, милицию и стали называть «легавыми». Про этот знак с собакой
я уже знал, что вещь музейная! Ну, пусть у меня побудет, а как
появится у нас свой музей (он появится через тридцать лет), так
туда все и отдам.