Дверь захлопнулась с глухим насмешливым
стуком, и я аж вздрогнула. Сняла пуховик и повесила на свободный
крючок захламлённой донельзя вешалки. Туда же отправился и берет.
Сумку поставить было негде – всё пространство оказалось щедро
завалено обувью, начиная от сапог и ботинок и заканчивая
кокетливыми босоножками с бантиками.
Мда… для полного комплекта нужны коньки и
ласты.
Сделала проще – сдвинула ногой всё это
обувное богатство и поставила сумку. Хоть там и барахло, но
тяжелая, зараза. Я уже аж рук не чувствую.
Дальше я уселась на стоящую рядом табуретку,
предварительно смахнув какие-то сумки, сумочки, шапки и прочую
чепуху на пол. Сняла сапоги. Ноги отекают и трудновато уже долго
ходить в сапогах.
Вздохнула.
Хочешь, не хочешь, но нужно идти знакомиться
с жилплощадью и её обитателями.
Квартира оказалась двухкомнатной. Узкий
тёмный коридор, как я уже упоминала, был загромождён всевозможным
барахлом. Даже торшер там зачем-то стоял.
Ладно.
Дальше я заглянула попеременно во все комнаты
и на кухню.
Спальня, в которой очевидно, обитала я, была
небольшой, точнее очень маленькой. Туда вмещался только допотопный
шкаф, наверху которого была сбитая из реек антресоль, задёрнутая
шторкой из розовой атласной ткани. Сложенный продавленный диван,
рядом стул и маленькая тумбочка, на которой одиноко громоздился
пузатый будильник – вот и вся скудная обстановка. Стены были
оклеены линялыми обоями в цветочек, да ещё висел большой календарь
с улыбающейся Аллой Пугачевой с букетом роз. На календаре была
крупно дата – 1992 год.
Я
опять вздохнула.
Таки попала я на тридцать два года
назад.
Я
вконец расстроилась. Ну вот почему нельзя было попасть, скажем, в
начало восьмидесятых? Я бы успела устроиться, поднакопила деньжат,
а потом, до девяносто первого, рванула бы куда-то в Тайланд. А что,
вполне нормальный сценарий.
А
так девяностой второй – самый худший год. Хуже него только
девяносто третий, девяносто четвёртый, девяносто пятый и так
далее.
Кухня тоже особого восторга не вызвала:
грубая плитка до середины стены, дальше побелка, газовая плита,
мойка, рядом старый, крашеный белой краской кухонный буфет. Стол и
пару табуреток. Небольшой громкий холодильник. И всё это
пространство было обильно заставлено грязной посудой.
На
кухонном столе, между тарелок с остатками еды пробежал рыжий
таракан, сердито шевеля усиками.