– Подумаешь, – презрительно хмыкнул Серёга и, с гордо поднятой
головой, вышел из комнаты.
– Сейчас десять минут по общаге пошураё…иться и вернётся. Не
обращай внимания, – пробурчал крупноголовый и коренастый Генка,
чем-то немного напоминающий Генку Петрова из фильмов «Кортик» и
«Бронзовая птица», которые снимут только в 70-е. – Значит, делай
так: завтра с самого утра напишешь заявление на имя директора
киностудии Киселёва Ильи Николаевича. А потом с глазу на глаз
переговоришь с Быковым. Наври чего-нибудь, у тебя это хорошо
получается.
– Ценю, друг, твою заботу, – я разлил по кружкам кипяток. –
Только Лёню Быкова не брошу, потому что он хороший. Эта кинокомедия
будет сделана и снята обязательно и попадёт в десяток лучших картин
следующего 1965 года. Помяни моё слово. До Гайдая, конечно, не
дотянемся, Гайдай - гений, но с остальными поборемся.
– И чё ты тогда ко мне пришёл? – обиженно засопел мой армейский
дружок.
– Во-первых, сказать спасибо за то, что ты меня вчера, можно
сказать, спас. Во-вторых, завтра на кинопробу массовка нужна: пять,
шесть красивых девушек.
– Так ты к Тоньке что ли пожаловал?
– Я же говорю, массовка нужна. Да не дуйся ты так, ешь пряники,
– я пододвинул свёрток с выпечкой к Геннадию. – Ничего с «Зайчиком»
этим отмучаюсь, свою заявку напишу. – Я вскочил из-за стола и встал
в боксёрскую стойку. – Пираты двадцатого века, самый кассовый фильм
в истории СССР. Драки, перестрелки. Наши парни - боксёры и самбисты
уделывают японских каратистов. Ха!
– Ты где для кино японцев-то найдёшь?
– Ясное дело где, ха-ха, в Казахстане! Кия!
Я тут же принялся изображать приёмы каратэ, размахивая руками и
ногами, а в заключении, провёл небольшой боксёрский бой с «тенью»,
выбросив несколько прямых и боковых ударов, при этом уклоняясь
корпусом от предполагаемой атаки противника.
– Кия! – наконец выкрикнул я, изобразив удар в прыжке, чем
перепугал немного опешившего друга. – Ты в «Государственном
преступнике» кем сейчас работаешь?
– Осветителем, но хочу перейти в цех комбинированной съемки,
макетчиком. Я же тебе показывал свои модели. Забыл?
Генка кивнул на прибитую к стене полку, на которой стояли два
парусника и один самолёт на подставке. Естественно я не удержался и
один парусник, скорее всего, это был трёхмачтовый барк, тут же взял
в руки и внимательно рассмотрел. Мелкие детали были выполнены с
необычайной аккуратностью и любовью к своему делу. В принципе такую
вещицу можно было смело снимать для какой-нибудь батальной сцены
кинокартины Михаила Рома «Корабли штурмую бастионы».