Контр-адмирал Молас, начальник штаба
Тихоокеанского флота говорил уверенно, потому что сам провел все
требуемые расчеты. И теперь на совещании флагманов выступал со
своим отчетом.
- Вес бортового залпа практически не
изменится – германская пушка имеет хорошую скорострельность, а
снаряд весит почти как три наших «облегченных» шестидюймовых. То
есть – две таких пушки полностью заменят как башенные, так и
батарейные орудия, вместе с очень существенной экономией веса. К
тому же последние использовать при волнении достаточно
затруднительно, они расположены ниже верхней палубы. Наши
девятидюймовые пушки гораздо тяжелее германских – двадцать три
против семнадцати тонн. При этом намного хуже по дальнобойности –
ствол 35, а не 40 калибров, дистанция пятьдесят, а не восемьдесят
кабельтовых. А вес снаряда лишь на пуд тяжелее – восемь против
семи.
Адмиралы переглянулись – бой японцы
начинали как раз на такой дальности, и редко приближались ближе,
чем на сорок кабельтовых. И ведь попадали, хотя тратили много
снарядов. Потому девятидюймовая пушка для перевооружения
броненосцев не годилась, да и двадцать пять тонн весовой «экономии»
будут отнюдь не лишними.
- Первые восемь пушек уже идут по
железной дороге, оставшиеся шесть доставят в Петербург намного
позже. А потому следует предложить установить последнюю партию
вместо башен на строящемся броненосце «Слава» - в отличие от других
он спущен на воду в прошлом году, и находится в более низкой
степени готовности. Так что перевооружение лучше провести на
достройке, это не отнимет времени, но при этом резко снизит
строительную перегрузку за счет снятия шести башен среднего
калибра.
- А чем тогда наши крейсера вооружать
будем, если германские пушки на броненосец поставят? Ведь два
восьмидюймовых ствола на борт слишком мало. А одних шестидюймовых
орудий, пусть их даже два десятка, недостаточно, чтобы нанести
повреждения любому японскому броненосному крейсеру. На них даже
пожаров в бою не видно!
Вице-адмирал Безобразов только
головой покачал – он был бледен, постоянно прихварывал, однако
уезжать из Квантуна на лечение отнюдь не собирался. И вопрос задал
не из праздного интереса – Петр Алексеевич держал свой флаг на
«Громобое» в бою, где погиб приведенный им же самим из Владивостока
в Дальний несчастный «Рюрик». И безосновательно считая себя
невольным виновником, жаждал реванша.