День не задался с самого начала. Маргарита прорычала что-то
нечленораздельное, оттолкнула охранника и, стремглав, выбежала на
улицу. Ливень стоял стеной, он так напористо прибивал к земле пыль,
что едва не прибил и саму Маргариту.
Она бежала между домами несколько минут. Излюбленное чёрное худи
вымокло насквозь и потяжелело раза в два.
— Вот, блин, теперь мне каюк! — сетовала она, чувствуя, как
наполняются водой кеды.
Люди на светофоре облили её короткими неприязненными взорами,
будто знали, что на душе у неё груз совести.
Маргарита отдышалась, стыдливо отвернулась от фигур под тентами
и стала рассматривать носки собственных кед, сожалея, что у неё нет
зонта, чтобы укрыться от сурового мира. Всё, что она могла — это
набросить на волосы капюшон да затянуть его как следует, чтобы были
видны одни только глаза и ничего больше!
Ну нет!
Маргарита надула щеку. С чего ей вдруг краснеть перед
незнакомыми людьми — и это с ее чистой совестью?
Размышляя об этом, девушка по воле случая углядела в луже, куда
чуть не угодила, что-то приметное и блестящее.
Перстень?
Действительно. Чёрный, хромированный и довольно увесистый на
вид. Дождь загадочно рисовал вокруг него круги, размывая отраженные
водою электрические провода и слетающих с них крылатыми силуэтами
птиц, а заодно и удивление, в каком изменилось лицо девушки при
взгляде на вещицу.
Маргарита достала перстень из лужи и вертела его в руке до той
поры, пока светофор не переключился на зеленый. Тогда она —
совершенно бездумно — сунула находку в карман джинс, не подозревая,
какой опасности только что себя подвергла.
Остудив мозги под дождём, Маргарита сдалась на волю совести и
понесла злосчастный хлеб домой. Но упрёки в ее сторону посыпались
ещё до порога квартиры — от небезучастных соседей, которым всегда
до всего есть дело.
Они покачивали головами, как те маленькие болванчики на панелях
автомобилей, вздыхая:
«Ох, Марго, такая взрослая, а воруешь в магазине! Уже вполне
самостоятельная, чтобы заработать денег самой на свои нужды…»
Стоит ли описывать скандал, который учинили родители? Отец так
трясся за свой кошелёк, что заплатить штраф для него было
равнозначно смерти! А мама? Она даже слушать не стала свою дочь!
Нечего и говорить — это был худший день в жизни!
Маргарита была на грани того, чтобы задушить себя подушками.