У противоположной стороны шкаф для вещей. Внутри одежда и обувь.
А в углу сундук и ларь, как в магазинчике.
У меня уже зачесались руки. Хотелось туда заглянуть. В сундуке
точно должна быть корреспонденция.
На полу тоже ковер. Это хорошо. Он приглушает шаги.
Рядом с сундуками стол, придвинутый к стене. Как раз под
картиной. На столе подсвечник с оплывшими свечами, листы бумаги,
чернильница с перьями, шкатулка. Там тоже есть, где покопаться.
Ладно, хватит тянуть кота за яйца. Я осторожно двинулся к
кровати. По дороге думал, как хорошо, что у Кошкина нет собак.
Когда очутился перед кроватью, обошел у изголовья. Достал
тряпочку с эфиром.
Кошкин неподвижно лежал на кровати. Ногами к окну, головой к
двери. Лицом вверх, к потолку.
Я хотел сразу бросить тряпку ему на лицо, но задумался. Нет,
лучше не торопиться. Эфир не усыпляет быстро. Хозяин дома может
проснуться.
Поэтому я зажал себе нос и вытянул руку над изголовьем. Поднес
ладонь с тряпкой к носу Кошкина. Придется подержать так пару минут.
Только потом набросить на лицо.
Я внимательно поглядел на хозяина дома. Вздрогнул.
Оказывается, Кошкин лежал с открытыми глазами. Смотрел на
меня.
Что за чертовщина? Я не успел ничего сказать или сделать. Только
теперь заметил черную полоску на подушке и одеяле. Вдоль головы и
плеч Кошкина.
Убрал руку с тряпочкой. Сунул ее в бутыль. Стянул с Кошкина
одеяло.
Проклятье. Кто-то перерезал управляющему горло. Длинный черный
порез поперек шеи. Вся грудь под одеялом залита кровью.
Пощупал лоб и щеки Кошкина. Надо убедиться, когда он умер.
Еще теплый, но уже начал холодеть и коченеть. Его убили часа три
назад. Как раз в то время, когда я сидел в канаве. Получается, чуть
ли не у меня на глазах.
Черт, черт, черт! Если бы я не привык молчать во время операций,
то выругался бы.
Вскочил с места, подбежал у окну. Проверил. Так и есть. Вскрыто,
точно так же, как это сделал я. Ставни взломаны, хотя это чертовски
трудно сделать.
Убийца фантастически ловок. Пролез снаружи. Вскрыл ставни и
окно. Прирезал хозяина. Ушел. Да так, что слуга ничего не
заметил.
Правда, окна выходят на Милютинский переулок. Я не видел, что
здесь творится. Сидел беспечно в засаде, пока Кошкина убивали.
Так, что теперь делать? Как быть? Уходить или обыскать
жилище?
Я тут же выбрал второй вариант. Слуга усыплен. До рассвета еще
далеко.