Потеребила Веснянка косу, повздыхала, глядя вслед Прохору, а как силуэт его в дымке сумрачной скрылся, пошла домой. Возвращаться на поляну, где вокруг костра пели да плясали, не захотела — не тот настрой. Брела по тёмной улице, глотала слёзы да думала о несчастной Дуняше, пример которой многих девушек от страшной ошибки уберёг.
***
Давно это было, ещё отец Веснянки подростком в ночное лошадей гонял, а мать за младшими сестрёнками присматривала. Дуня жила в соседней деревне. Красавица была не в пример Веснянке: волосы густые, тёмные, брови дугой, ресницы, словно крылья бабочки Шоколадницы, грудь, бёдра — всё при ней. Многие парни, да и мужики вдовые на девицу заглядывались, а она страдала по заезжему прасолу[1]. Тот, конечно, любого деревенского мужика мог за пояс заткнуть: статный красавец с громоподобным голосом силищу имел недюжинную и характер крепкий, одежда на нём всегда была добротная и чистая, будто только купленная — ни заплат, ни пятен, ни даже малой штопки. А уж как картуз на его рыжих кудрях сидел — загляденье! Каждый раз этот прасол, как в Дуняшину деревню приезжал по своим закупочным делам, ей подарочек привозил. Без памяти влюбилась в него девушка, всем сватам отказывала, умоляла родителей позволить ей замуж за прасола пойти, но те упёрлись, не захотели красавицу-дочь на сторону отпускать, да и слух про того мужика недобрый шёл, болтали, что в каждой деревне у него такая «Дуняша» имелась. Тут уж не понадеешься, что состоятелен и деловит.
Ни на кого другого Дуня смотреть не хотела и советов чужих не слушала — так и сбежала с тем прасолом.Погоревали-погоревали родные, да и смирились. Полгода не было вестей от беглянки, а потом в очередной свой приезд горе-супруг привёз её и вернул со словами: «Строптива больно, а жена покладистой должна быть, не ревнивой». После такого позора никому Дуняша не нужна была ни в родной деревне, ни в соседних.
Спряталась брошенка в родительской избе, соседям на глаза не показывалась, да только дома ей житья тоже не было: целыми днями одни попрёки да увещевания. Вот пригрело солнышко, вся деревня на лугу собралась лето встречать. Ночь напролёт веселились односельчане: пели, гуляли, хороводы водили, через костры прыгали. Тому, что Дуни нет среди них, никто не удивился — прячется, ясно. Под утро вернулись родные домой, а девки-то и нет. Ушла, а куда — неизвестно.