Постепенно
разговор скатился к гостям, ныне отдыхающим в доме Стояна
Смеяновича, но если молодых десятников больше заинтересовала
невеста купцова сына, то Рудый с Усом проявили куда большее
любопытство в отношении её жениха.
-
Девица-то, конечно, хороша, – покивал Любим. – Умна, пригожа и
знает с какой стороны за самострел хвататься, а это дело в наших
диких местах, пожалуй, полезнее иных бабьих ухваток будет. А вот
жених её меня смущает.
- Чем же? –
подал голос Рудый, как всегда исполняющий роль недоверчивого
вопрошающего в компании острожных десятников.
- Стоян
Смеянович, – отвесив короткий, но уважительный поклон в сторону
заинтересованно посматривающего на него полусотника, начал отвечать
Любим, теребя длинный ус: – Стоян Смеянович говорил, что
неоднократно замечал, как его гость озирался да плечами поводил,
словно ему кто льда за шиворот сыпал. А я вот вспомнил, что видел,
как он и на дворе господина полусотника так же дёргался... когда из
рук хозяина дома корец принимал. По покону.
- Ты к чему
клонишь, Усатый? – нахмурился Рудый. – Мнишь, мальчишка касание
светлых чует? Как наши характерники?
- А давай
попытаем нашего полусотника, пусть вспомнит, что творилось в тот
миг, когда...
- Прав
Любим, – неожиданно прервал его речь Стоян Смеянович, глядя куда-то
в пространство. – Верно он сказал. Чует Ерофей силу светлых... И
может быть даже сведущ в ней. Уж очень шустро он в темноте по
самским татям бил. Ни единого выстрела не смазал, все болты в цель
положил. А оберегов при нём нет... так что и на них сослаться не
выходит.
- Как нет?
– удивился Лихобор, ненароком хватаясь за гайтан, на котором висели
подарки родичей, матери да сестёр.
- Смотрел
он на мой оберег, будто впервые в жизни такую диковину увидел, –
пояснил задумчивый полусотник. – А коли не видел, значит и у самого
такого быть не может. А раз так, то и выходит, что той ночью он
видел самов силою светлых.
- Или
тёмным соизволением, – угрюмо буркнул Рудый.
- Ты,
Буривой, говори, да не заговаривайся, – покачал головой Любим. –
Коли был бы сей юноша тёмными осенён, его бы с ритуалов поконных
трясло, аки осинку в ветер, да ломало бы словно
припадочного.
- И всё же,
проверить надобно, – упёрто зыркнул на приятеля
десятник.
- О том не
спорю, – развёл руками Усатый. – Оно и по закону тако же следует.
Иначе как ему подорожную выправлять? Без отметки о проверке, нашим
полусотником заверенной, его первый же стрелецкий разъезд в железа
возьмёт лишь за вид странный, и как оно там дальше повернётся, даже
светлым неведомо. А уж что с его невестой станет...