– На птичью лапу похожи, – сказал
Разгар, присмотревшись к схеме.
– Похожи, – закивал Куэл.
– Чтобы в будущем проще было
ориентироваться, самый верхний и основной назовём Птичьим ручьём, –
сказал я, показав на центральный ручей.
– Тогда этот, – Куэл показал на
восточный, – Тучный. Он широкий, но неглубокий. А на западе –
Падла. Мы чуть на гулгасу не нарвались, когда его
осматривали.
Я согласно закивал и с намёком
посмотрел на Разгара. Тот сначала вообще не понял, чего я смотрю на
него как ту-ака на перелётную птицу, но сообразил глянуть на
четвёртый ручей около озера.
– На палец похож. Пусть Пальцем
будет.
– Все твари обитают на западе, за
Птичьим ручьём, между ним и Шоской только дикое зверьё. А теперь,
Разгар, слушай внимательно, – я пальцем обвёл схему ручьёв. –
Представь себя предводителем горцев. Тебе надо взять в осаду наш
детинец на год-другой. Где бы ты разместил своих людей: между
Птичьим и Шоской, где вполне неплохая возвышенность, но живности
маловато; или западнее Птичьего, желая полакомиться кабаном и
самому стать лакомством; или… – я замолчал, показав на углубление в
схеме, где протекал Птичий ручей, вбирая воды остальных.
– Сосны из лесов использовать на
строительство, в восточном склоне откапать ямы, укрепить брёвнами.
Перепад высот укроет от ветров, по броду у озера доставлять
припасы. Если зимой это возможно.
– Осуществимо, если в снегу зимник
утоптать.
– Ожидать осаду этой зимой? –
по-солдатски чётко спросил Разгар.
– Нет, но следующей, – я перевёл
взгляд на Куэла. – Как приманивают гулгасу?
– Свиней или баранов режут и
вздёргивают на деревья, высоко главное. Падаль тварь любит, за
версту учует.
– Но ветра здесь дуют с запада на
восток, лишь по осени, бывает, разворачиваются. Будем ждать, какие
новости привезёт Микло. Там уже и определимся, что делать с
горцами.
– Простите, господин, – Куэл немного
замялся. – А почему вы их горцами называете, если все их
кочевниками кличут?
– Потому что сейчас они не больше, чем
разрозненные кланы, живущие на холмах и склонах Мутного кряжа.
Раньше они были другими, когда наша империя только зарождалась, и
ещё не пробилась к нынешним северным землям, где волок с Лимры на
Шоску. В те времена горцы были именно что кочевниками, мотались от
гор до Шоски и обратно. Но потом пришла империя. Хотя, точнее,
тогда ещё бывшей царством без княжеств и прочего, только царь и его
бояре.