Ян Карлович между тем продолжил:
— Однако казначей Клуба, он же по
совместительству — ваш племянник, оплошал. Нанятые им
«специалисты», — тут он едко усмехнулся, — оказались растяпами, ни
Воронцова устранить не смогли, ни завод его сжечь.
Тут внезапно и не менее едко вступил
Свирский:
— Зато они чуть не порешили
Ухтомскую. Ту самую Наталью Дмитриевну, которую ваш племянник себе
в жены хотел взять. Да уж! Верх мастерства, ничего не скажешь! А
ведь Ухтомская сейчас не только связи имеет, у неё теперь и
приданое завидное. И папенька у нее председатель «Союза
солезаводчиков», и доходы у них резко возросли. Вот только, вашему
племяннику это счастье теперь «не светит» — в розыске он.
— Всё верно! — подтвердил
Лисичянский, стараясь, если не сохранить достоинство, то хотя бы не
выглядеть трусом, отказывающимся принимать последствия.
— Хорошо, что вы это понимаете,
Аристарх Игнатьевич! — мягко и неожиданно любезно произнес хозяин
квартиры. — Но не будем об этом. Про «бенефис» Воронцова мы все в
газетах читали, и понимаем, что с нынешними деньгами и связями он
имеет все шансы поймать вашего племянника, а там и разные
неприятности причинить и вам, и остальным членам клуба.
— Так вы не... — тут у Аристарха от
волнения пересохло в горле, пришлось отпить кофе, чтобы закончить
вопрос: — Так вы не поможете, Ян Карлович?
— Ну что вы, право! Помогу,
разумеется. Вернее, мы поможем, да,
Станислав?
Поручик только коротко кивнул, как о
чем-то само собой разумеющемся.
— Поэтому сделаем так! Племянника
пока спрячьте подальше и сами в обществе некоторое время не
появляйтесь. Если будут спрашивать — отвечайте, что совершенно не в
курсе. «Ничего не знаю», и всё тут! Ну, а пока вот этот блестящий
офицер — и Бергман кивком указал на Свирского — сам все исправит.
Вы говорили, Ухтомский поставил Воронцову условие — дворянство
получить? Ну, так вот, парень он, как я понял, решительный и
быстрый, денег у него много, да и слава о нём пошла громкая...
Опять же покровительница у него высокая и влиятельная. Так что
месяц, максимум два — и станет он дворянином, я уверен.
— И чем нам это поможет? — недоуменно
пролепетал Лисичянский, у которого в ушах эхом отдавалось «слава
громкая, покровительница высокая и влиятельная...»
— А затем наш блестящий поручик
Свирский его на дуэль и вызовет! — весело ответил Ян Карлович, и у
Аристарха потемнело в глазах. Так вот, небрежно, без сомнений,
берутся устранить человека, за которым высокие покровители стоят?
Это чем же расплачиваться придется? И не всю ли оставшуюся
жизнь?