— Не уверен… — он задумался. — Даже
битвы с местными не приносят такого удовольствия, как было с тикийцами. А этим
жалким созданиям будто ярости не хватает.
Даара бросила взгляд на нашу повозку
и ответила:
— Ты не прав. С каждым селением в
них все больше ярости. Дай им время — и они будут сильны. Дай им поколение — и
они вырастят воинов не хуже нас.
— Нет у них времени, — бросив это,
сын вождя рванул вперед.
Женщина посмотрела ему вслед и тоже
пришпорила коня.
— Даара! — закричала я непривычным
голосом. — Даара!
Она оглянулась и отыскала меня
удивленным взглядом. Когда нечего терять, то ищешь помощь повсюду. Потому голос
мой был тверд:
— Ты ведь тоже женщина, Даара! Прошу
милосердия — не для себя, для сестер. Неужели ты позволишь…
Воительница изогнула бровь, и оттого
смуглое лицо стало выглядеть хищным:
— Говорящий трофей? Заткнись сама
или тебя заткнут.
Вот и все понимание. Девушка на
другой стороне повозки зарыдала с новой силой. Она давно сдалась, умерла внутри
и теперь до конца своей короткой жизни будет плакать.
Вечером отряд напал на рыбацкую
деревеньку. Немногих стариков, коим не удалось сбежать, убили на месте.
Подожгли дома, омрачая чернеющее небо столбами дыма. Вытащили бочки с вином и
принялись отмечать очередную победу, которую даже победой нельзя было назвать —
деревня, к счастью, оказалась почти пустой, а этим варварам для азарта нужна
борьба. Возможно, плохое настроение и заставило кого-то вспомнить о нас.
Уже пьяные они хватали нас из
повозки и утаскивали в разных направлениях. Кому повезет — умрет быстро. Боль
не имеет значения — я вторую жизнь подряд в этом убеждаюсь. Я сопротивлялась,
но лишь потому что не могла не сопротивляться. Меня пытался взять один мужчина,
а двое других держали за руки и ноги. Но я вырывалась, вгрызалась зубами во
все, до чего только дотягивалась. Они, наверное, решили, что немолодое тело Наи
таких усилий не стоило и ослабили хватку, но едва я освободила руку, вцепилась
ногтями в ближайшее лицо и сильно повредила глаз мерзкому бесу. Он взревел,
ударил меня кулаком, а потом воткнул нож мне под ключицу. Так меня и бросили —
все равно умру от потери крови. А боль не имеет значения. Я смотрела в небо,
затянутое дымом, и молилась после каждого женского крика, чтобы добрые духи
леса вышли на эту лысую землю и подарили сестрам тишину.