Шершавый камень дорожки попетлял
между стенами пустых мёртвых домиков для слуг и вывел её к Саду
Камней, она пошла между ними, оглядывая нависающие громады, как
будто шла по зимнему лесу в самый трескучий мороз, окружённая
вечнозелёными древними елями, которые глубоко спят под тоннами
снега, ожидая весны и тепла. Их можно было бы перепутать со
скалами, но она была не настолько слепа — она чуяла в них жизнь,
старую, спящую, но очень крепкую, способную пройти и преодолеть, а
потом восстать и воссиять как в первый день сотворения мира. В этом
было что-то от звёзд.
Внезапное ощущение, что она здесь не
одна, прошило окружающее спокойствие тонкой струной, которая
молчала, но напрягала. Обернувшись в сторону неясного движения в
сухих ветвях клёна неподалёку, она заметила это движение более
отчётливо — мягкие плавные петли, одна на другой, они двигались как
шестерёнки огромного механизма, пересекались и накладывались,
гипнотизируя, не давая уловить начало и конец, как будто были
непрерывны.
А потом из гущи петель сверкнули
жёлтым угольки глаз, настолько отважно неравнодушные, что их прямой
взгляд прозвенел как вызов в этом царстве вялости и
безынициативности. Эти глаза молчали, но требовали, и она ответила
— выровнявшись, встав на все лапы устойчивее и послав в ответ такой
же прямой и неравнодушный взгляд — да, мы заодно, нам одинаково не
наплевать. И что дальше?
Глаза приблизились, выступая из
зыбкой тени огромной змеиной головой в узорах из линий и колец,
тёмный блестящий язык пощупал воздух, глаза сузились и перестали
давить своей силой, отступая обратно в тень, где бесконечные петли
перестали извиваться и затихли, сложившись в скульптурное панно. А
потом и оно истаяло, превращаясь в дым, стекающий с голых веток
клёна и расходящийся кольцом по земле. Кольцо плотного дыма
приближалось, поднимаясь стеной, медленно захватывая камни и
деревья, погружая всё во мрак. Она сделала шаг ему навстречу и как
будто вошла в совершенно другое время, где всё было тем же самым,
но ещё живым. Клён шелестел красными листьями на фоне синего неба,
по нему прыгали птицы, под ним спала в зелёной траве маленькая
белая собачка, кудрявая и смешная. А потом собачка открыла пылающие
глаза-угольки и твёрдо сказала: «Моя девочка плачет. Сделай
что-нибудь, или я сделаю». И прекрасный живой мир исчез.