На сиденье расположилась та самая женщина в красном, в которой я
признал Амальгаму. Рядом с ней сидела девочка, и нексонианка
гладила ее по голове.
– Вы знаете, где моя мама? – спросила девочка.
– Твоя мама ушла, – слегка улыбнулась Амальгама. – И теперь ты
моя, глупышка.
Девочка еще сильнее погрустнела, но не отодвинулась от нее.
– А куда мы едем?
– Мы едем в путешествие на другую планету. Ты бывала
когда-нибудь в других мирах?
– Нет.
– Вот и хорошо. Обещаю, тебе понравится.
– Но я хочу к маме…
Я подошел к парочке и помахал ладонью у Амальгамы перед лицом. А
потом попытался коснуться ее, но мой палец прошел насквозь.
Воспоминание жило своей жизнью и продолжало успокаивать
расстроившуюся девочку. Вокруг слонялись тени, но похоже, окружение
ребенка в тот момент вообще не волновало. Она видела лишь свою
похитительницу.
– Евгений, вы про меня не забыли? – выглянул из межвагонной
двери впереди Павел Петрович. – Оставьте этих двоих, у них впереди
долгий путь.
Оставив хозяйку воспоминаний на попечение Амальгамы из прошлого,
я бросился к ректору. Тот уже исчез, а в соседнем вагоне было
совсем темно.
Шагнув туда, я увидел лужу крови. А еще двоих человек.
– Чую, долго не протяну, – бормотал юноша, нога которого была
обрублена чуть ниже колена. Рядом с ним сидел его товарищ и пытался
остановить кровь, хлещущую из обрубка. Свет из его рук заливал весь
вагон.
– Держись! – шипел он, растирая себе ладони и снова вливая в
дрожащее тело друга энергию.
Но, казалось, все напрасно – юноша откинулся на спину и его
глаза закрылись.
– Сука, не смей мне тут умирать! – зарычал его товарищ и
встряхнул раненого за воротник. – А ну подъем, Зубр! Это
приказ!
– Я слышу, Миша… – слабо проговорил юноша, не открывая глаз. –
Как там звезда?..
– Едет за нами на привязи… Ты только продержись до безопасного
места, и хрен бы с ней. Я ее всю насуху выдою, но спасу тебя, даю
слово!
– Не надо… Тебе нужнее… Я-то, – и он закашлялся. – Простолюдин,
а тебе нужно заботиться о целом роде…
– Глупости! У тебя сестра и мать, дурья твоя башка!
Я обернулся, и внезапно осознал, что больше не в вагоне метро.
Кажется, это была дрезина, и очень знакомая. В окне виднелся
полувагон, громыхающий по рельсам, и вот на нем лежало нечто
огромное и сияющее красным светом. Едва выглянув наружу, я сразу
зажмурился.