— Я не... они говорили по-русски. Какие-то обрывки французских
фраз. Я их не поняла, — Она приложила платок к сухим глазам. — Это
было ужасно.
— А вот в это верю, — я кивнул. — Верю в то, что ужасно, и что
вы их не поняли. — опустив руку в карман, я нащупал злополучную
табакерку. У меня возникает странное ощущение, что я её всегда буду
таскать с собой, в качестве назидания самому себе о скоротечности
нашей жизни. — Я только не могу поверить в то, что, вы
действительно хотели помочь, так как пытаетесь меня в этом убедить,
матушка.
— Что вы хотите сказать...
— Тише, — я прислонил палец к губам и подошёл к окну. Вот оно
надёжно заглушало звуки. Во всяком случае, я не слышал, что
творится на улице. А там было довольно шумно. Быстро разобравшись в
запорах, открыл окно и высунулся в него, чуть ли не пояс. Поискав
взглядом знакомые лица, я крикнул. — Розин, что у вас тут?
— Всё хорошо, ваше величество. Ожидаем дальнейших распоряжений.
— Голос корнета звучал глухо, но расслышал я слова хорошо.
— Поднимайся и жди меня в коридоре. — Отдав приказ, я закрыл
окно и повернулся к императрице. Надо узнать, как её зовут, а то,
неловко получается.
— И что это только что было, Александр? — она смотрела на меня,
не отрывая взгляд.
— Я показал, как можно было весьма просто позвать на помощь, —
ответил я, подходя к столику и открывая первую попавшуюся склянку с
духами. — Как-то так получилось, что мне хватило ума не посвящать
всю гвардию в происходящее. Разумеется, многие знали, или, как
минимум догадывались. Сложно не догадаться, когда старшие офицеры
постоянно по углам шепчутся. Но догадываться, знать и разделять
взгляды — это три совершенно разные вещи. И, сдаётся мне, что
достаточное количество молодых офицеров увидело бы в помощи
императору свой шанс возвыситься. Так, ведь оно обычно и
происходит, матушка. Во время апоплексических ударов у императоров
кто-то возвышается, а кто-то падает. «C’est La Vie», как говорят
ваши любимые французы. — Говоря французскую фразу, я прислушивался
так, что даже глаза прикрыл. Что могу сказать, знаток из меня тот
ещё, но, похоже, по-французски Саша говорит куда лучше, чем
по-русски. По-немецки, так себе, но это никого не удивляет, значит,
всё правильно.
— Я всё ещё не понимаю, чего вы от меня хотите, Александр? —
спросила вдовствующая императрица.