Кроме того, мне непонятно ещё несколько моментов, которые я и
хотел бы уточнить.
— Вы решили проявить стойкость и стоять с гордо поднятой головой
перед сатрапом, в которого внезапно превратился ваш сын? — спросил
я, уже совершенно беззастенчиво разглядывая её.
— Вы сами всё сказали за меня, Александр, — и она действительно
вскинула подбородок. — И, видя, что вы ушибли голову при падении
непозволительно сильно.
— Вы присягнёте мне, как своему императору? — спокойно спросил
я, глядя на неё. Никаких чувств у меня к этой женщине не было, да и
она не была похожа на любящую мать.
— Нет, — она покачала головой. — Ich will regieren! — «Я хочу
править!», перевёл я про себя её весьма эмоциональную фразу. Ну что
же, слухи соответствуют действительности. А ещё я вижу очень
отчётливо, что если сейчас заставлю её смириться, то она сделает
мою жизнь невыносимой в будущем. Вдовствующая императрица не
успокоится, и я в итоге просто не смогу разгрести все заговоры,
которые ещё долго будут в моде. Нет, вот этот вопрос нужно решать
здесь и сейчас. — Вместо того чтобы удерживать меня здесь силой, вы
могли бы...
— Давайте не будем говорить о том, что мог бы я, — прервал я её,
кстати, вполне любезно. — И поговорим о том, что могли сделать вы,
матушка, но почему-то не сделали. Вы ведь слышали шум, который этой
ночью раздался за этой дверью? — и я весьма демонстративно указал
дверь в спальню покойного императора.
— Когда я вошла, вы же как раз проверяли это, не так ли? — она
поджала губы. — Да, я слышала шум и пытались прийти на помощь моему
бедному супругу, но эти негодяи закрыли дверь и позволяли себе
оскорблять меня и вашего отца...
— Остановитесь, — я поднял руку. — То есть, вы слышали шум,
слышали, как убивают отца, и пытались вмешаться?
— Да, я только что это сказала...
— Нет, не сходится, — я покачал головой. — Какую именно дверь
они закрыли и оскорбляли вас? — я сделал жест рукой, показывая на
обе двери: входную и ведущую в спальню мужа. — Или подлые убийцы
закрыли обе двери? Вы в какую дверь пытались выйти?
— Зачем вы это делаете, Александр? Что вы пытаетесь этим
чудовищным допросом выяснить? — Она передумала выказывать передо
мною стойкость, и села в кресло, стоящее рядом с ней.
— Я пытаюсь понять, что произошло. Вот так, ни больше, ни
меньше, — пожав плечами, я снова посмотрел ей в глаза. — Так в
какую дверь вы не могли выйти? — Она молчала и не мигая смотрела на
меня. — Хорошо. Возможно, вы так сильно испугались за жизнь мужа,
что не помните, в какую именно дверь пытались войти, чтобы побежать
ему на выручку. Я даже готов оставить в стороне тот факт, что вы не
могли ничего противопоставить озверевшим мужчинам, но, возможно,
они действительно вас не пустили. Что они кричали?