— Уже под Оренбургом. Василий Орлов, атаман войсковой, весточку
прислал, вот я сразу же и поспешил к вам. А то этот индийский
поход, да ещё силами только одних казаков, дурость какая-то. Если
только Павел Петрович не хотел их наказать, чтобы сгинули где по
дороге. — Добавил Кутузов, поправляя повязку на изувеченном
глазу.
— Они смогут выполнить возложенную на них задачу? — Вот
кого-кого, а казаков я слишком надёжными товарищами никогда не
считал. Даже и не знаю, что послужило поводом в них сомневаться.
«Тихий дон», не иначе. Понимаю, возможно, это предубеждение, но
ничего с собой поделать не могу.
— Разумеется, нет, — Кутузов покачал головой.
— Вот что, вы мне, Михаил Илларионович, говорили на прошлом
докладе про царевича Александра, который всё воду мутит в
Грузинской губернии. — Я задумчиво смотрел на него, а затем
повернулся к Макарову. — Александр Семёнович, вы мне намедни про
шахов Кубинских и Дагестанских говорил. Они хотят прошение о
присоединении подать? — Почему-то на улице, на слабом морозе
соображалось лучше. Надо гольф быстренько придумывать, чтобы важные
государственные дела за партией обсуждать.
— Пока на уровне слухов, — быстро ответил Макаров. — Кавказ
далеко, сведения долго до нас доходят. Но, могу предположить, что
шахам надоело, что их земли то персы, то османы, то мятежные
грузинские царевичи используют, как плацдарм для наступательных
войн. И бегут, то есть, отступают, тоже через них. Под рукой
Российской империи всё поспокойнее будет.
— После похорон Павла Петровича, Великий князь Константин
Павлович отправляется в Тифлис. Подтверждение уже от моего имени
отвезти, и местную знать к присяге привести. — Я посмотрел на
Кутузова. — Индия — это, конечно, хорошо, но нам вот прямо сейчас
надо, чтобы на Кавказ спокойствие пришло. Воды опять же минеральные
там отменные. Нужно о лечебницах задуматься. Матушка моя, вон, всё
мучится, то ли печенью, то ли нервами, хорошо бы ей там полечить и
то и другое. А тут войско, полностью снаряжённое к дальнему походу,
как раз имеется. И, что самое главное, казаки настроены на битвы и
победы, или я всё-таки плохо их знаю. У персидских шейхов зипуны
всегда знатные. Моя мысль понятна?
— Более чем, ваше величество, — Кутузов задумался. — Если
позволите, завтра я предоставлю вам доклад о моих мыслях по этому
поводу. Возможно, придётся всё-таки войско Донское усилить другими
частями.