И хотелось бы думать, что это знак, но
вряд ли. Сложившаяся расстановка сил была не в нашу пользу, да и
неизвестно, чем закончилась авантюра Арисы. Всё, что я видел, это
как Лориан подхватил ей на руки и положил на их общую постель.
Дальше мне пришлось быстро и тайно уходить, пока дворец не встал на
уши.
Взмахнув руками, засыпал получившуюся
могилу. А потом подошёл к малышке, крепко обнял.
И пока она рыдала у меня на груди,
понял, что впервые мысль о Лориане и Ари в одной постели не вызвала
у меня привычной едкой ненависти и горечи об упущенном.
— На закате, — глухо всхлипнула Алтан,
— он сказал на закате. А если он прикажет мне убить тебя? Или
кого-то из твоей семьи?
— Мы со всем справимся и начнём прямо
сейчас. — Я поднял её лицо за подбородок, едва коснулся губами
солёных, припухших губ. Встретился взглядом с влажными, горестными
глазами. — Ты ведь умеешь ездить на лошади?
Араэл
— Ты ведь умеешь ездить на
лошади?
Алтан замерла на мгновение.
— Я? — выдохнула.
Ты, малышка, ты. Может, хоть это
отвлечёт от утраты, которую не загонишь в дальний угол.
— Ты знаешь, я невысокого мнения о
степняках, — хмыкнул почти весело.
— Ты был там!
Её глаза затмевали собой небо.
Странное открытие, совсем не в моём стиле. Скажи кому во дворце,
включая мою семью, засмеяли бы. Но нет, я не врал.
Словно любовь к Ари, наконец,
перегорела, покрылась пеплом покоя и прощения — в первую очередь к
себе.
— Поэтому могу судить. И всё
же?
— Да! — Алтан прищурилась. —
Естественно, я умею ездить на лошади.
Казалось, в ней снова проснулась та,
другая. С кошачьими повадками и полным отсутствием
ограничений.
И на долю секунды внутренности
покрылись льдом. Не отдавая отчёта, задержал дыхание, всмотрелся в
ясные, голубые глаза.
— Это радует, — усмехнулся.
При желании эта усмешка могла сойти за
обе ипостаси — Владыки и себя самого. Но не понадобилось, Алтан
оставалась собой.
— Этот дом, — она обернулась. —
Столько лет я не знала другого, а теперь… Ты правда думаешь, что
сможешь обойти Светлейшего?
И снова этот взгляд.
— Я расчищу для тебя этот мир. Для
Владыки, любимого, единственного…
— А если я тебя не
хочу?
— Хочешь. Не можешь не
хотеть.
Несмотря на то, насколько разными были
та Алтан и эта, глаза были одними. Глубокими, выворачивающими душу.
С одной стороны они заставляли беречь и защищать — я ведь в ответе
за тех, кого приручил? С другой — жаждать и покорять.