Пробуждаться от странного оцепенения,
больше похожего на сон, в котором я жил долгие годы. Может, меня
тоже прокляли несмотря на всю защиту?
Нет. Я проклял себя сам, когда решил,
каким должен быть наследник великой империи. Когда легко последовал
за своими пороками, взращивал их, усиливал и
наслаждался.
А теперь на меня смотрела когда-то
девчонка, сейчас взрослая девушка — женщина моими стараниями.
Смотрела и ждала. Надеялась, что Араэл Делаберг оправдает свою
репутацию и титулы.
И её любовь только ухудшало
положение.
Или нет?
— Я обещал тебе.
Ладонь сама потянулась к светлым,
мягким волосам. Зарылась в волнистые, пахнущие солнцем и степью,
локоны.
— Светлейший сдохнет, — уткнувшись
носом ей в макушку, глубоко вздохнул. — Чего бы мне это ни стоило.
Ни одна из его больных фантазий не станет реальностью. Я не отдам
ему свою семью.
Я отстранился, чувствуя нарастающее
тепло в солнечном сплетении. Дыхание замерло, как когда Эл всё-таки
пробил мою защиту и влепил пульсаром прямо под рёбра.
— Я не отдам ему тебя.
Слова сказаны, ставки сделаны. Я
действительно не брошу Алтан. Просто не смогу, а там как
пойдёт.
Ветер стих, перестал качать ветви
ориосов. Неслышно было и ржание лошадей в конюшне. Мир замер, когда
мы встретились взглядами, и в её читалось что-то очень похожее на
надежду.
Смешно. Я не дал кому-то
отчаяться?
Но по всему выходило, что так и
есть.
И, в общем-то, это был подходящий
момент для чего-то большего. Но я лишь усмехнулся, отпустил Алтан и
сделал несколько шагов в направлении конюшни.
— Тогда идём?
И когда протянул ладонь, она без
сомнений вложила в неё свою.
***
Ариса
Я сидела в глубоком кресле
императорских покоев и ждала. Хотя бы объяснений, не говоря о
внимании Лориана, который стал холодным и отстранённым. Истинным
некромантом.
За окном давно властвовала ночь,
холодный порывистый ветер трепал тяжёлые портьеры, а в гостиной не
горело ни единой свечи.
Поёжившись, я обхватила себя
руками.
Араэл. Я не проронила ни слезинки во
время показательной казни и после, но на душе тянуло и скребло.
Сердце ныло при мысли, что я могла, но не остановила казнь самого
известного — разве что после Лориана, — мага Оришан, а то и всего
Анершерата.
Перед глазами до сих пор стояла
картина, как темноволосая голова покатилась по полу, оставляя за
собой кровавый след. Как придворные в ужасе отхлынули от места
действия. Как голова Араэла остановилась прямо у моих ног, перед
тронным возвышением, но безжизненные голубые глаза уже не выражали
ни насмешки, ни привычной самоуверенности.