Разумеется, в отличие от силовых структур, Сталин использовал
свою армию партийцев-большевиков не как прямую жесткую силу, а
скорее, как силу мягкую, но, тем не менее, очень действенную. Ведь
в любом трудовом коллективе партийная власть с каждым годом
советской власти только крепла и нарастала. Впрочем, власть
называлась «советской» лишь номинально, становясь все больше
властью именно партийной. Поскольку именно партийное руководство
уже решало все вопросы, связанные как с внутренней жизнью
коллективов в целом, так и с поведением отдельных сотрудников.
Партактивы все более тщательно следили не только за выполнением
партийных предписаний и установок, спущенных на места из центра, но
и за моральным обликом каждого сотрудника.
И подобные первичные парторганизации распространялись повсюду,
прорастая на любом предприятии или даже в воинском коллективе,
словно грибы из грибницы. Благодаря усилиям ЦК, своей обширной
сетью партийные организации проникали в каждое учреждение
Советского Союза, независимо от размера и важности. Хоть на заводе,
хоть в магазине, хоть в школе, хоть в прачечной, хоть в совхозе,
хоть в воинской части, — повсюду имелись парторги и партийные
активисты. К 1928 году партия большевиков набрала огромную силу,
разросшись не только количественно, но и распространившись
организационно по всей огромной стране.
А сам товарищ Сталин все больше напоминал мне своим функционалом
некоего паука, который крепко держал все ключевые нити этой своей
красной паутины-грибницы, сотканной им и его
организационно-распределительным отделом ЦК из великого множества
партийных организаций. И, если партийные сотрудники из лаборатории
Бокия не подтвердят моих слов, то для меня обеспечены неприятности
со стороны генсека. А мне было совсем не нужно, чтобы Сталин уличил
меня во лжи, тем более сейчас, когда мои отношения с ним неплохо
наладились. Да и такой мощный союзник был просто необходим мне на
этом этапе, чтобы распространить свое влияние в высших эшелонах
властных структур СССР. Ведь перемены я задумывал грандиозные.
Потому в самом начале нового рабочего дня, после того, как
полюбезничал со своей верной секретаршей Эльзой и просмотрел свежие
газеты, я вызвал начальника отдела СПЕКО в свой кабинет. Вот только
вместе с ним явился и новый Особый Комиссар Ежов. Но, я сразу
нашел, что сказать этому гному: