Чтобы сделать связь еще более надежной, я распорядился начать
внедрение высокочастотной телефонной связи (ВЧ) в органах ОГПУ
прямо сейчас, то есть на пару лет раньше, чем это начали делать в
прежней истории. И чего тянуть с этим? Ведь первая советская
аппаратура ВЧ-связи успешно прошла испытания еще в 1925 году на
Ленинградской научно-испытательной станции. А уже на следующий год
связь ВЧ была опробована на практике, и протянута линия от
Ленинграда в Бологое.
По телефону я выслушал отчет своего заместителя про его общение
с Ежовым и про другие текущие дела ОГПУ, а потом начал разбирать в
кабинете записи Вячеслава. Вот только тут же обнаружилось, что
иностранные языки я без него все-таки понимаю плохо. Хотя не все
оказалось безнадежно. Какие-то крупицы от способностей полиглота,
которыми обладал прежний хозяин тела, во мне все-таки остались. Вот
только предстояло, напрягая память и роясь где-то в ее глубинах,
оставшихся от личности Вячеслава, восстанавливать значения каждого
написанного иностранного слова. А много чего из своих записей
прежний Менжинский, оказывается, делал на польском языке! И это
сильно затрудняло для меня чтение тех материалов, которые он
оставил мне в наследство. Ведь, фактически, мне предстояло заново
восстанавливать навыки владения языками почти с нуля из тех крупиц
смыслов, которые еще не испарились из нейронных связей в моем
мозгу, который, как и все тело, достался мне в наследство столь
необычным образом для единоличного пользования. Хорошо еще, что у
этого мозга базовые способности к языкам уже, как говорили
программисты в двадцать первом веке, входили в прошивку по
умолчанию.
Не став плотно ужинать, а просто выпив достаточно крепкий
цейлонский чай с баранками, купленными днем домработницей, я вышел
в вечер немного пораньше. Опозданий Сталин терпеть не мог. Потому и
обычным работягам на предприятиях в это сталинское время опоздания
засчитывались наравне с выговорами и иными нарушениями трудовой
дисциплины. Из-за них людей «прорабатывали» всем коллективом, мотая
им нервы на партийных, комсомольских или профсоюзных собраниях.
Причем, никого не интересовало, что общественный транспорт редко
укладывался в заявленное расписание движения по причине частых
поломок ненадежных и довольно примитивных автобусов и трамваев,
которые всегда в пиковые часы приезжали к остановкам
переполненными. Ведь даже этих ненадежных транспортных средств пока
у молодой советской страны имелось слишком мало. А никакого метро в
Москве еще не построили. Да и троллейбусы появятся в столице только
в тридцатых. Потому горожане больше надеялись на собственные ноги,
стараясь выходить на работу заранее.