— Приятного аппетита, учащийся Ардисс, — пожелал
надзиратель.
— Спасибо, — искренне ответил я.
Еда оказалась вкусной. Что ж, похоже, с голода я здесь не помру.
Уже хорошо.
Поужинав, я в одиночестве вернулся в свою комнату. Там уже ждала
новая форма: кто-то аккуратно повесил ее в шкаф и оставил дверцу
открытой, чтобы я увидел. Подумав, я решил, что необходимо ее
примерить. Мало ли, что может оказаться не так. Не хотелось бы,
чтобы проблемы вылезли завтра перед уроками.
Ученики «Стальных роз» носили строгие брюки и френчи серого
цвета. Под френч надевалась белая рубашка. В особо торжественных
случаях, форму дополняли короткий плащ-крылатка и головной убор,
смахивающий на кепи.
Одежда девушек почти не отличалась: их френчи были чуть короче,
а вместо брюк — юбки до колен и белые чулки.
Видимо, человек, снимавший мерку, великолепно знал свое дело:
форма села просто идеально. Жаль, в комнате не было зеркала, и я не
мог полюбоваться собой.
Укладываясь спать, я размышлял, каким будет завтрашний день.
Признаюсь, поначалу я немного волновался. После успокоился. В конце
концов, с учебой справляюсь — испытание это подтвердило. А с
одноклассниками как-нибудь найду общий язык.
Была, конечно, проблема нераскрытого Дара. Но, судя по
спокойному отношению взрослых, ничего страшного в этом не было. А,
значит, я легко впишусь в коллектив. В конце концов, я старше,
умнее и опытнее!
С этой мыслью я заснул, не подозревая, насколько сильно
ошибался.
Школьная жизнь оказалась совсем не такой, как мне
представлялось. Выяснилось, что быть юным аристократом не так-то
просто. По крайней мере, здесь, в «Стальных розах». Нет, я,
конечно, не ожидал неистовой роскоши, балов, кутежей, азартных игр
и завтраков в постель. Но и к тому, с чем довелось столкнуться,
тоже не был готов.
Распорядок дня и строгие порядки больше напоминали армию. Удары
колокола поднимали учеников ровно в шесть утра. Исключение делалось
лишь для больных, находившихся на лечении.
После побудки требовалось быстро облачиться в то, что здесь
воспринималось спортивной одеждой: широкую, не стеснявшую движений
белую рубашку без пуговиц, свободные, сужавшиеся книзу штаны, гетры
и кожаные ботинки с голенищами, достававшими чуть ли не до колен.
Шнуровать эти «кеды» было сплошным мучением, и я каждый раз с
тоской вспоминал любимые кроссовки.