— Я вот охотно поверю, — сказал друг.
— Потому что мне хватило того случая. Ведь я тебе так и не
рассказал, что случилось.
Для меня и шприцы для лидокаина были
уже каким-то далеким прошлым, а тут еще что-то более раннее. Тема
явно шутил, пытаясь заставить меня вспомнить такие давние события.
Так что я постарался опереться руками на сиденья впереди себя,
сжать череп так сильно, как мог, а потом втиснулся между
подголовниками тесной машинки:
— Шпион? ФСБ? — спросил я у
Крылатова.
Тот лишь хохотнул. А потом показал на
поворот:
— Сюда, пожалуйста, — попросил он
Тему.
— Но в этой деревне никто не живет! —
воскликнул тот. — Уже пару лет как, там только местные нарки бывают
и…
— Нарки? — насупился ученый.
— Ну эти, — Тема показал условно на
пальцах, но Крылатов его понял.
— Ах, эти… Ну… к слову, по многим
причинам убирали известных людей.
— Да что вы нам голову морочите?! —
вскричал я и снова схватился за череп — боль, что только-только
утихла, проявилась вновь. — Какие-то убийства, известные люди,
намеки, что Пинк Флойд мертвы, как и Абба, так и еще… Тем, он
псих!
Друг, которого я всегда считал
человеком адекватным, вдруг притормозил на краю грунтовой
дороги:
— Нет, он не больше псих, чем я или
ты. Просто ты не видел того, что довелось мне, — спокойно, почти
гипнотизирующе проговорил он. — Если бы я не видел этого всего, то
и я бы не поверил, поэтому я тебя понимаю. Однако могу тебе точно
сказать, что он не врет. Он действительно из Союза.
— Наши родители тоже родились в этой
стране, — ответил я, пытаясь сделать так, чтобы мой голос не звучал
слишком громко — эта громкость плохо сказывалась прежде всего на
мне самом.
— Здорово, что ты это помнишь, —
сказал Крылатов. — Только вот страна, в которой родился я, до сих
пор существует.
— Ну вот не надо. Не надо! —
засопротивлялся я, на миг забыв о боли в голове. Но она тут же о
себе напомнила, заставив меня откинуться на сиденье, ударившись
затылком о подголовник. — И вообще, куда мы едем?
— Ко мне домой. Точнее говоря, я
предполагаю, что там может находиться дом, похожий на мой, — заявил
физик.
— Ничего не понимаю! — я махнул рукой
и лег обратно. Как ни странно, в лежачем положении голова болел не
так сильно.
Но машину покачивало на ухабах, а
ехать медленнее было проблематично — глубокие ямы могли стать для
машинки последним пристанищем.