– Дармовой рабочей силы у нас, Пётр, сейчас нет. Это не то что при наших отцах-дедах было, когда даже за службу земельный надел с крестьянами раздавали. А сейчас всех распустили! Хочешь, чтобы твою землю обрабатывали, да доход она приносила, – сначала сам заплати! А нет, так уступи место другому, тому, кто, может, и способен! Земля страдает, когда на ней не работают!
– Какие-то идеи у тебя революционные...
Барон отмахнулся, мол, что за глупости, и постучал пальцем по статистическому журналу:
– Не веришь на слово, цифрами тебе докажу, цифра – она не врёт. Дворянством за службу теперь награждают без земельного надела.
Пётр Алексеевич охнул. Он не мог понять – какой смысл в дворянстве без земли?
– За последние двадцать – двадцать пять лет сорок процентов (!) дворян стали безземельными или, как ты, – с очень маленькими наделами. И перебрались в город, преимущественно в столицы. Землю и дома свои либо в аренду сдают, а чаще всего продают – меньше мороки! Вот так-то! А ты всё боишься, гадаешь – правильно, неправильно. А жизнь, друг мой, так не оценивается, она идёт своим чередом...
«Так-то оно так, – думал Пётр Алексеевич, вдыхая пока привычный ему, но ещё холодный весенний воздух Вятки, – но приходится менять одну головную боль – где взять денег на другую – как правильно ими распорядиться и не погореть! В Петербурге жизнь совсем не дешёвая, и Алешку надо учить, и девчонок хорошо устроить, охо-хо, Софьюшка, Софьюшка, вот когда твой совет нужен!»
Артемий Ермилыч Каблуков заявился ближе к вечеру. Сегодня он был одет скромнее, чем в свой предыдущий приход. Узнав от сторожа, какой барин приходил и что к себе кличет, старый купец расстроился. Решил, что бывший титулярный советник передумал. Всю дорогу до усадьбы, которую уж привык считать своей, он прокручивал в голове новые резоны, чтоб Петра Алексеевича уговорить. И потому немного опешил, когда разговор пошёл совсем на другую тему.
Иванов пригласил купца в кабинет, кликнул Агаше принести штофчик.
– Вот что, Артемий Ермилыч, я хочу тебе предложить, – начал Иванов, купец смотрел настороженно. – Живут у меня двое стариков, наши бывшие крепостные. Да ты их знаешь, с твоим отцом дружны были. Егор Вехляев по саду мне помогает в меру сил своих да Василий Чернуха во дворе хозяйничает.