— Данил! — Ника округлила глаза и в ужасе закрыла рукой ему рот. —Тише! Она услышит! Ты что такое говоришь?
Муж грубо оттолкнул её и процедил:
— То, чего ты не можешь, дорогая! Называю вещи своими именами.
Вера в ужасе отпрянула. Качнулась с пятки на носок и внутренне похолодела. Руки невольно обхватили плечи в защитном жесте. В груди жгла обида и несправедливость.
За что он так с ней? Неужели вся причина, что она закрыла ему рот? Он посчитал это агрессией? Отреагировал как-то машинально?
Тогда почему он уходит? Почему не извиняется, как обычно, не объясняется?
«Дан! Данил! Остановись сейчас же и взгляни на меня! Осознай, что ты сделал!» — невыкрикнутые слова сдавливали горло стальными тисками.
На глаза навернулись слёзы. Не время им сейчас и не место. Она нужна Юле. Она не может оставить её одну. Не может щёлкнуть рубильником и переключиться на свои проблемы, изливая душу подруге, потому что ей всё ещё чертовски стыдно за своё неучастие в её жизни и эту выходку супруга, его слова, которые, вполне возможно, были Юлей услышаны.
Стыд вынудил её натянуть на лицо улыбку и, расправив плечи, вернуться на собственную кухню.
Каково же было её удивление, когда она не обнаружила там подругу.
Куда же она могла подеваться?
Проверив гостиную и ванную, Ника с сомнением покосилась на приоткрытую дверь в супружескую спальню.
Сердце снова тревожно замерло.
Юля нашлась стоящей посреди спальни. Застыла, будто статуя. Её немигающий взгляд намертво прилип к большой, всё ещё незаправленной кровати.
— Юль? — Вера позвала подругу, но та не отреагировала. Мысленно и отчасти физически девушка была не здесь. Пришлось позвать снова: — Юля!
— А?! — Юлька дёрнулась, уперевшись бедром в столик для макияжа. Оглянулась, увидела расставленные и разложенные косметические принадлежности и странно округлила глаза.
— Ты чего здесь? Заблудилась? — Вера улыбнулась, но подозрительность понемногу приоткрывала веки.
— А? А, да. — закивала блондинка. — Дверями ошиблась… Кажется. Прости, хреново соображаю.
— Ванна с другой стороны. — благосклонно пояснила хозяйка дома. Отчего-то ей было неприятно, что в их с мужем спальне находится другая женщина. Пусть и её лучшая подруга, проверенная годами, неважно.
Ей стало стыдно за свои ощущения. Это же Юлька. Её Юлька. Они в общаге вместе жили в одной комнате. Вот только, то была общага, а это супружеская спальня!