Но вскоре месть, о которой так мечтал Нриз, пришла сама. Причём,
с самой неожиданной стороны.
Рахар окончательно оправился от контузии, так успешно
обеспеченной черенком от лопаты. И тот нрав, за который его так
ненавидел Нриз, решил проявить вновь — на этот по отношению к
текущему владельцу.
Он отказывался следовать в нужном направлении, отвлекался на
любые звуки и движения. Вламывался в заросли приглянувшихся кустов,
чтобы полакомиться ветками и ягодами. В одному ему ведомых местах
зарывался мордой в землю, чтобы выкопать и съесть какие-то коренья,
либо перекусывал трухлявые брёвна, а затем слизывал длинным языком
насекомых и личинок. Он гонялся за лесной живностью — от небольших
четырёхухих ланей, до крупных длинных грызунов, которые в местной
экосистеме заменяли зайцев. Все попытки Кениры заставить Рахара
форсировать глубокий ручей закончились крахом, да и взбираться на
не слишком крутой холм он категорически отказался.
Несмотря на то, что Рахар следовал отнюдь не в заданном
направлении, он всё же двигался, причём, довольно споро. И кому,
как не Нризу было знать, какие расстояния запросто может покрыть
непослушная собака, и как далеко она затащит несчастного хозяина?
Как и Бенни, бывший пёс Нриза, Рахар двигался по непредсказуемой
траектории. Как и за Бенни, за ним было трудно, почти невозможно
поспеть. И если на прогулках мерзкую псину можно было взять на
поводок и оттащить прочь, то с тигилаша, весящим в пять, а то и
больше раз, чем сам Нриз, такой трюк бы не получился — наоборот,
Рахар потащил бы его самого. Если бы не рваная траектория и частая
смена направлений, Нриз бы окончательно отстал. Но и так
приходилось идти максимально быстрым шагом, время от времени
переходя на бег. Лёгкие разрывались, в ушах оглушительными
барабанами колотил пульс, а котелок, крепко зажатый в руках, с
пройдённым расстоянием становился всё тяжелее и тяжелее.
Наблюдая за безуспешными попытками Кениры принудить зверя к
послушанию, Нриз вспомнил свои первые дни уборки в загоне и
наконец, понял, почему так веселились Куршал и Гаратан. Вот только
ему было совсем не до смеха. Виной тому являлись отнюдь не горящие
лёгкие, сведённые судорогами ноги и отваливающиеся руки.
Перспектива остаться в лесной чащобе без еды и припасов, не имея
возможности уйти от рабовладельца, откровенно пугала. Открывать
свои козыри не хотелось, но он не видел выхода — его смерть в лесу,
конечно же, потешила бы Хозяина, но только в том случае, если бы он
о ней узнал. Бессмысленно гибнуть Нризу совсем не хотелось.
Оставался ещё один вариант — преследователи Кениры. Вот только на
них надежда была очень слабой — где гарантия, что, схватив свою
жертву, те не прикончат Нриза как нежелательного свидетеля? Пусть,
развешивая в открытую объявления о розыске, они и не скрывались, но
тем не менее действовали в обход королевской стражи.