— Улица Мелтис, дом пять, — коротко ответила женщина, положив рядом с
книгой часы таким нежным, словно прощальным, жестом, и, на мгновение задержав
свой взор на мастере, она тихо произнесла, — до свидания, Харви.
— До свидания, Летиция, — отозвался старик, и его голос прозвучал мягче
обычного, почти шёпотом. Как только дверь за ней закрылась, он не шелохнулся,
глядя ей вслед с грустью, которая долго не покидала его глаз, отражая что-то
невысказанное, что-то давно утраченное, что, возможно, вернулось лишь на
мгновение, но тут же исчезло вновь...
— Вот... отнеси мадам Летиции, — произнес мсье Харви, спустя два дня после
прихода элегантной дамы, вручая мне небольшой сверток, обернутый в тонкую
коричневую бумагу и перевязанный потертой бечевкой. Его узловатые пальцы,
покрытые мелкими шрамами от многолетней работы с механизмами, слегка дрожали. —
Скажи, чтобы не забывала их заводить.
— Хорошо, — коротко ответила, так и не рискнув расспросить мастера, что
между ним и мадам Летицией произошло. Уж больно старик не любил вести беседы на
личные темы, к себе в душу не пускал и к другим не лез. На мгновение в
мастерской повисла привычная тишина, нарушаемая только мерным тиканьем десятков
часов на стенах, но вот мсье Харви вздохнув, вновь заговорил:
— Но прежде зайди к мсье Блэквуду, адрес написан на пакете.
— Это район Лудст? — уточнила, беглым взглядом осмотрев еще один сверток,
почти идентичный первому, разве что чуть больше размером. Бумага на углу была
слегка помята, а чернила на написанном адресе еще не до конца просохли.
— Да, большой серый дом, — кивнул мастер, рассеяно протирая платком свои
круглые очки в медной оправе. — Он единственный такой, не пропустишь. Особняк
из серого камня с высокими окнами и черной чугунной оградой, — добавил он,
водружая очки на нос.
— На обратном пути я зайду на рынок и к молочнику, — предупредила я старика,
аккуратно вставая из-за стола, за которым провела последние три часа, собирая
небольшие настольные часы с медным циферблатом. Это были первые часы, которые
мастер доверил мне собрать самостоятельно, и я старалась выполнить работу
безупречно. Мои пальцы всё ещё дрожали от напряжения, а на ладонях остались
крошечные вмятины от металлических деталей. И, взяв с собой два свёртка, удобно
устроившихся в потрёпанной кожаной сумке на моём бедре, я направилась к двери,
накинула на плечи теплый плащ, застегнула потускневшие медные пуговицы и
покинула часовую мастерскую.